Зачем? Почему он так поступает? Нет, и еще раз нет!
Мы должны быть далеко друг от друга!
— Дмитрий Алексеевич, а вы не перегибаете, а?
Дайте-ка мне договор, я прямо сейчас его порву у вас на
глазах.
—Александра, вы, наверное, забыли, что ваша
ссуда…
— Нет, Димитрий, — кривляюсь, называя его на
итальянский лад, — это ты забыл! Я сюда работать пришла, а не
сидеть тут с тобой болтать! А раз уж теперь у меня денежный долг
перед тобой, то предоставь мне нормальные рабочие условия. Иначе я
пойду в любое другое место и буду выплачивать долг согласно
утвержденному графику и моей заработной плате.
Он зол, я вижу, как ходят желваки на его лице. Но
продолжаю упрямо смотреть в его глаза. Я не должна проиграть эту
«битву».
— Ты изменилась, — произносит он с
нажимом.
—Ты мне уже это говорил.
— Нет, — неожиданно произносит Дима, по взгляду и
тону которого можно сделать вывод, будто он восхищается мной. — Ты
изменилась полностью. И в плане поведения, и в манере общения, и
вообще.
— Чтобы ты это понял, мне надо было всего лишь
потаскать твою невесту за волосы? И поорать в офисе? — выгибаю
бровь и максимально надменным взглядом смотрю на
него.
Он усмехается, но ничего не
говорит.
— Ладно, я тебя понял. С отдельным кабинетом
постараюсь что-то решить, но в ближайшее время тебе все же придется
сидеть со мной в этом офисе. И не обсуждается, — пресекает он мою
попытку вновь повысить тон. — Я сказал, что сделаю, — значит,
сделаю. Просто немного придется подождать. И присядь, почитай
договор, подпиши. И начнем уже работать. У меня грандиозные планы,
и ты должна мне помочь их осуществить.
Так, спокойствие, только
спокойствие.
Прохожу и сажусь за пустой стол. Дима кладет передо
мной трудовой договор и отходит к окну. А после говорит, глядя
куда-то вдаль:
— Хочу прийти к вам в гости на
выходных.
Договор выпадает из рук. Дыхание перехватывает, меня
всю обдает жаром. Не могу поднять на него глаза, уперлась в
столешницу взглядом, не зная, что ответить.
Зачем ему к нам? Хочет посмотреть на
Лео?
Глубоко вдыхаю и выдыхаю. Нет, хватит лезть в мою
жизнь. Теперь я этого не позволю.
Он все так же продолжает стоять ко мне спиной,
поэтому даже как-то легче говорить.
— Димитрий Алексеевич, прошли те времена, когда вы
могли просто прийти в мой дом. В ваши и мои трудовые обязанности не
входит пункт о гостеприимстве. Вне работы мы чужие друг другу люди.
Поэтому извините, но в выходные у меня свои
планы.