– Скажи спасибо, Змей, что ты у меня в гостях, – прокричал сверху леший. – А у вас, как ни крути, всего пара бойцов, и пока я не вижу никакого оружия. И волокуша не роскошь, друг ты мой Серьга. Вот уж не знаю, ведомо ли сие тебе или нет, но недолго осталось тебе бродить по земле.
– Ох, ведомо, Хозяин, ведомо! – склонил голову мертвец. – Пиво меня давно не веселит, а о других бедах гниющей моей плоти и сказать стыдно.
– Поэтому и надо будет тебе силы до битвы сохранить. Поедешь в волокуше и не спорь. И еще я отправляю с вами своего Медведя.
Эти слова услышав, Михайло Придыбайло оставил уже почти сплетенный из березовых ветвей помост для волокуши, встал на задние лапы и, снова разинув пасть, передними принялся бить себя в грудь. Его хозяин, чтобы наблюдать удобнее любимца, вернулся к обыкновенному своему облику.
– Молодцом, Миша! А лучше всего я сам утоплю их всех по-тихому на Гнилище, в топи.
– Рвать на куски вот этими руками, – выставил вперед мертвец пудовые свои кулаки.
– Нет, спасибо, Лесной хозяин, – подхватил его сын. – Мы отомстим, как в священных книгах написано: око за око, боль за боль, позор за позор. И никакого человеческого погребения для этой мрази. Только так.
Медведь тем временем вернулся к своей работе, а его хозяин и приятель принялся размышлять вслух:
– Двое с Медведем – против дюжины вооруженных до зубов иноземцев? Ох, боюсь я, поляжете вы напрасно… Я выходил на большую дорогу, к Бакаеву шляху, когда главное войско иноземцев проходило, сидел в кустах. Сам невидимый, я присматривался и прислушивался. Чужие запахи, чужая речь… Много немцев и поляков. Ну, поляков мы видали, они в драке заядлые, однако и понять их можно, хоть и вера у них не такая, как у вас. А вот немцы меня просто испугали: пищали у них длиннющие, все на своем месте лежит. Нет, вы только представьте себе, мужики! Всякая мелочь в особой сумочке помещается, а для того те сумочки везде на одежде и на перевязи такой широкой пришиты – нет чтобы как у людей, к поясу прицепить! Видел – издалека, правда, – как стреляли они по русской пограничной страже, когда пытались наши стрельцы сжечь наплавной мост через Семь[3]. Где нашим стрельцам до их стрельбы – нечеловеческая у немцев выучка!
– Пугай-пугай, Лесной хозяин! От мести все одно не отговоришь, – махнул на него громоздкой рукою мертвец.