Милая пожилая подавальщица, быстро принесла нам множество
огромных тарелок ловко расставив их так, что бы каждый мог
дотянуться палочками. Раздала каждому по железной тарелке
дымящегося риса и поставила ледяные напитки.
— Это так по-семейному. — Не удержалась подколоть Фэна.
Жиди натянутая, как струна никак не решалась взять палочки.
— Жиди ну успокойся, палочки смотри одноразовые. Еда обычная.
Ничего не отравлено. Хочешь Шуи сначала попробует? — Что-то я даже
сама себе удивилась, своей доброте. Жиди тоже удивилась хлопая
глазами.
— Я уже не на работе, — засмеялся Шуи.
— Ну если ни хочешь не ешь, иди домой! Я съем твою еду!
Она встряхнулась будто я и правда могла её выгнать и столько
сожрать после этого. Взялась разворачивать палочки.
— Шуи, а в какой части Китая ты родился? — Это был обычный
вежливый вопрос. Тут так принято. Страна большая и зачастую даже
отношение к тебе зависло от того от куда ты.
— Я с севера с Яньчэна. — Он был доволен, что я спрашиваю. А Фэн
очень недоволен.
— Наверное любишь поострее? — Придала улыбке многообещающий вид.
Лицо Фэна все мрачнело.
— Да ты права.
— Когда вы успели перейти на ты! — Взвился гендиректор.
— Да сразу в первую же минуту знакомства. — Махнула я рукой. А
Шуи начал краснеть. В разведку с ним ни ногой!
— И как это произошло интересно знать?
Я уже было хотела начать повествование.
— Алекс чуть не сбила меня в коридоре, спешила на собрание. —
Ответил за меня Шуи.
Чего это он, стесняется что ли?
— Мне вообще без разницы. — Подала голос Жиди.
— Скажи спасибо ты меня сегодня не раздражаешь! — Ответила так
же копируя ее гонор.
— Алекс, я вообще не понимаю.... — Фэн попытался.
— А тебе тут понимать нечего, ешь! Бешеный голод надо утолять,
если игнорировать могут возникнуть ГОЛОВНЫЕ БОЛИ.
Мой намек он понял начиная с психом заталкивать полный рот еды
набивая щеки как хомяк. Фэн бывает и таким?! Смешной он.
Фэн
Такой поворот дел вообще не входил в мои планы. Даже более того
ужасно бесил. Я и сам не мог поначалу понять, что именно меня так
раздражает. Но Алекс умело намекнула мне недогадливому. Все было
предельно просто и понятно всем кроме меня. Это — ревность. Обычная
ревность, которую испытывают тысячи людей. Императоры и нищие,
умные и глупые, дети и взрослые. Но я ничего подобного прежде не
испытывал по отношению к женщине. Ощущение, что одна ее улыбка
может стереть тысячу моих забот и создать ещё миллион.