Он ощупал карманы в поисках сотового. Вдруг произойдет чудо и он сможет из этого подземелья дозвониться хоть кому-нибудь? К несчастью, телефон разбился…
Горский застонал, то ли от досады на самого себя, то ли от боли в затылке. Как получилось, что он оказался совершенно один в чужом доме? Глупо! Любитель острых ощущений имеет все шансы испытать желаемое в полной мере… и даже сверх того. Браво! Никто не покушался на его жизнь, не пытался ограбить… Он сам залез в брошенный хозяевами дом, захлопнул дверь, провалился в подземелье. Сам! Обошелся без помощников. Отлично, ничего не скажешь…
Баба Надя отправилась в сарай за дровами. За ночь намело столько снега, что ей пришлось откапывать дверь. Холодный рассвет посеребрил крышу дома и заснеженные ели, между которыми мелькала чья-то фигурка…
Баба Надя поправила платок, прищурилась, пытаясь рассмотреть, кто же это к ним в лесной дом пожаловал.
– Петька, ты, что ли? – крикнула она, когда маленький лыжник вынырнул из леса, направляясь во двор. – Стряслось что?
Мальчик раскраснелся от быстрого бега. Его брови и торчащие из-под шапки волосы покрылись инеем. Это в самом деле оказался Петька, тринадцатилетний соседский сын, который нередко лазал к бабе Наде в сад воровать груши и яблоки.
Та с тревогой уставилась на подростка, который с пыхтением отстегивал крепления лыж.
– Да говори же, окаянный! – не выдержала она. – А то зараз поленом приласкаю, будешь знать!
– Не кричите, баба Надя, – степенно ответил лыжник. – Отдышаться дайте! Не видите, человек дух перевести не может?
– Человек! – возмущенно завопила баба Надя. – Тебе еще до человека шагать да шагать! Сопли подотри сначала! Бери вот!
Она вручила Петьке охапку дров и заторопилась в дом. Там уже вовсю пахло сдобой.
– Садись, нехристь, – беззлобно сказала хозяйка. – Чаю горячего налью, а то вон посинел весь. Ну, сказывай, что случилось?
– А где дядька Иван? Куды он подевался? Вот вы на меня кричите, а дядька Иван как пошел в лес, так и загулял. Вы ему скажите!
– Молод ты еще меня да Ивана учить, – ворчала баба Надя, выкладывая на блюдо пирожки. – Раз пошел, значит, надо ему. Может, хвороста набрать на растопку…
Петька заговорил с набитым ртом, уминая пирожок с повидлом:
– Ничего себе… хвороста набрать! Куры ваши кудахчут, не кормленные… Коза блеет… Батяня мой не выдержал, ходил давать им еды.