Саша хлопнул себя ладонью по лбу, чем привлек к себе ненужное внимание. Осторожнее надо быть и тише. По крайней мере, пока он не поймет, что к чему. Мысль, его посетившая, была одновременно простой и гениальной. И то, что он не додумался до этого раньше, можно было объяснить только растерянностью, вызванной последствиями взрыва и неожиданными обстоятельствами, при которых он пришел в себя.
Подождав, когда все успокоятся, Александр незаметно сунул руку во внутренний карман куртки и вытащил портативный навигатор. Сети не было. Никакой поломки, прибор функционировал исправно, вот только сигнал не ловил. Странно. Ну ладно бы телефон: его нахождение вне зоны доступа – дело обычное, но чтобы не работал исправный спутниковый навигатор… Такое представить трудно.
Александр вздохнул и убрал прибор во внутренний карман, перехватив внимательный взгляд соседа слева, плутоватого рябого мужика. Похоже, манипуляции Саши с техникой все-таки не остались незамеченными.
Солнце клонилось к горизонту.
– Тфыр пхыр, – скомандовал старший среди воинов. Тот самый, который «пригласил» Александра в колонну.
Должно быть, это была команда располагаться на привал, поскольку спутники Саши принялись разбивать лагерь. Воины выставили караул и начали доставать походное снаряжение. Запылали костры, из объемистых мешков люди выудили нехитрую снедь. Через четверть часа в котлах, подвешенных на треноги, готовился обед. К удивлению Саши, тем, кто был безоружен, выдали точно такой же паек, как и воинам. Получил свою порцию и он. Правда, не сразу.
Кашевар подошел к нему и с полминуты неодобрительно ворчал, покачивая головой. Затем направился к старшему, которого Саша окрестил десятником, и вернулся с глиняной миской, деревянной ложкой и деревянным же стаканом. Все эти предметы перешли в ведение языковеда, как и простой холщовый мешок для их переноски.
Странно все это. Когда это пленников кормили из одного котла с теми, кто их пленил? Саша постарался своего удивления не показать. Начнешь удивляться, рацион питания могут и уменьшить. Ему это надо? Тем более что все остальные воспринимали происходящее как должное.
Кто знает, может, здесь действует конвенция построже, чем Женевская, и с пленниками принято так обращаться. Главное – понять, где именно это самое «здесь».