Между тем Брут, съев все ягоды,
которые он нашел недалеко отсюда, когда выбрался недавно из пещеры,
сидел и с нескрываемым интересом наблюдал за человеком. Правда, как
только юноша перестал судорожно дрыгаться и вертеться, а следом
уселся прямо на пол и задумался, интерес из глаз енота начал
пропадать, а его место стала занимать скука, которая требовала
каких-то развлечений. Зверек еще немного посидел и подумал, а потом
его глаза странно сверкнули, и он отправился к своему человеку.
Встав напротив него и издав звук,
очень походивший на то, как люди прочищают горло, мохнатый добился
внимания, а потом несильно хлопнул себя лапкой по лбу. Конечно,
изначально енот хотел треснуть по голове человека, для того чтобы
добавить драматичности, однако быстро поменял свое решение. Все же
его меховая жизнь была для него важна, поэтому он решил не доводить
до греха.
Тем не менее даже такое простое
действие со стороны зверя заставило огоньки понимания разгореться в
глазах юноши. Обрадовавшись, он уже собирался снова машинально
хлопнуть себя по лбу, как неожиданно остановился и кинул
подозрительный взгляд на мохнатого, а затем прошел к неровной стене
пещеры и влепил ей смачную пощечину левой ладонью, отчего камень в
месте удара начал крошиться, а с потолка посыпалась земля.
Убрав руку, Зефир обнаружил четкий
отпечаток своей пятерни, а по его спине пробежал холодок. Если бы
он немного сильнее ударил себя в прошлый раз, то его голова, скорее
всего, разорвалась, словно кочан тухлой капусты.
Дальше, следуя новому направлению,
которое ему подсказал енот, молодой человек попытался несильно бить
ногами и правой рукой по стене, однако такого же результата так и
не добился. Посему выходило, что только одна конечность могла
выдавать такую взрывную мощь – его левая рука.
Встав напротив стены, Зефир решил
провести последний тест и на этом завязывать, так как есть хотелось
все сильнее. Парень сжал левую руку в кулак и со всей силы ударил
по камню. Правда, желаемого результата он не добился и просто отбил
себе конечность о стену.
Тряся пострадавшей частью тела от
боли и с непониманием смотря то на свою руку, то на камень, молодой
человек не мог отделаться от мысли, что он что-то упускает. Это
что-то назойливо крутилось в голове и отказывалось оформляться в
четкую мысль, пока Зефира наконец-то не озарило - кусочек
поглощенного шарика он очень долго держал сначала в одной руке, а
затем недолго в другой, отчего его левая ладонь и приобрела такие
странные свойства.