С воспоминаниями вообще была какая-то
беда, словно в библиотеку его памяти попали вандалы-дегенераты,
которые повалили шкафы, сожгли и испортили многие книги, а один из
них, самый отпетый, еще и нагадил в уголке. Более того, юноша даже
не был уверен, как его зовут.
– Зе́фир? – пробормотал он, пробуя
имя на вкус. – Или Зефи́р?
Последнее как-то не звучало, точнее,
звучало, но как какое-то редкое лакомство, что парень когда-то
давно пробовал. Или не пробовал?
– Аргх! – взлохматил он себе волосы,
раздраженный проблемами с памятью. – Пусть будет Зе́фир.
Между тем путь спорился, однако
стопам на поверхности склона было очень некомфортно, а мелкие и
острые камешки так и норовили впиться в мягкую плоть, и с этим надо
было что-то делать. Остановившись, юноша посмотрел налево,
высматривая что-нибудь подходящее из растений в диких зарослях. И
найдя взглядом какие-то толстые и широкие листья на одном из кустов
вырвиглазного розового цвета среди зеленого моря, поспешил к нему
вниз по склону.
Подойдя к двухметровому кустарнику,
росшему на самой кромке, Зефир внимательно осмотрел его. В голове в
этот момент вспылили некоторые знания об этом экземпляре. Розовая
азалия, именно так оно называлось и, самое главное, было
неядовитым, имело толстые, мясистые листья розового цвета размером
с две человеческие ладони, а также было довольно прочное, для того
чтобы играть роль подошвы будущим тапочкам.
А вот чего молодой человек не
заметил, так это небольшого нароста на одном из деревьев в метрах
десяти над землей, у которого прямо посередине была странная
полоса, похожая на шрам. В какой-то момент та дрогнула, а затем
начала постепенно открываться, и буквально через пару секунд на
этом месте появился гигантский глаз с большим, полностью черным
зрачком. Моргнув пару раз, он сфокусировался на возящемся внизу
парне, неотрывно следя за каждым его движением.
На сооружение себе обуви ушел где-то
час по грубым прикидкам парня. Зефир взял по пять листов на каждую
ногу и с помощью острого камешка продырявил их в нужных местах, а
потом положил друг друга и связал какой-то прочной травой, росшей
рядом. После этого он проделал еще несколько дырок в получившихся
платформах из спрессованных листьев, а затем сделал завязки из той
же самой травы для фиксации всего этого безобразия на ногах.