– Есть будешь?
Вместо ответа енот схватился своими
черными лапками за морду и снова убежал в кусты, откуда раздались
новые звуки страданий. Пожав плечами, юноша поел, потом потрогал
скатерть и, найдя степень влажности приемлемой, обернул ту в
качестве набедренной повязки или даже юбки, учитывая метровую
ширину, подоткнув край.
Тем временем из кустов опять вылез
енот. Честно говоря, на него было жалко смотреть: шерстка вся
свалялась, а мордочка была настолько измученной, что можно было его
класть в гроб, и никто бы не заметил подмены с усопшим. Однако
оставаться здесь дальше Зефир просто не мог, ему срочно нужно было
выбираться из зоны, пока не случилось чего-то непоправимого, как
выросшая из задницы третья нога или вторая голова из горба на
спине. К тому же, кто сказал, что таких ужасных монстров, как тот
мутировавший волк, здесь больше нет? Скоро соседи-хищники осмелеют
и полезут на территорию дохлого собрата, и что это будут за
чудовища, одной Всемогущей Бойне известно.
– Я ухожу и не планирую
возвращаться, – обратился парень к зверьку. – Так как это Выдох, то
мы с тобой здесь в большой опасности, поэтому тебе тоже не помешало
бы убраться отсюда. Можем пойти вместе.
Валяющийся на земле Брут несколько
оживился, когда услышал это. Он, продолжая лежать на пузе, поднял
лапки кверху и потянулся к Зефиру, как будто бы говоря: «Я не могу
идти, возьми меня на руки». Смерив этого мохнатого наглеца
взглядом, юноша вздохнул и, подойдя ближе, взял за шкирдон
полосатого, держа на вытянутой руке.
– Ты очень воняешь…, – пояснил он
свои действия, а следом подобрал копье и двинулся к реке.
Маленькие лапки и ручки енота весело
болтались в такт движению, пока Зефир уверенно шел к воде. Обернуть
чресла проклятой скатертью оказалось очень удачной идеей, и теперь
можно было спокойно лезть через практические любые кусты, не боясь,
что что-то важное пострадает при этом процессе.
Вскоре растительность расступилась,
а пара из человека и зверя-авоськи выбралась на берег.
– Дуй купаться, – молодой человек
осторожно положил свою ношу на землю и начал сам разоблачаться. Ему
тоже не мешало бы помыться, потому что валяние в пещере, бывшей
спальней и туалетом одновременно, однозначно не добавило ему
чистоты.
Кочевряжиться Брут не стал и полез в
речку, начав барахтаться на мелководье, а следом за ним направился
человек. Зачерпнув рукой песка, Зефир добрался до места, где было
поглубже, и начал усердно оттирать кожу. Жить, как свинтус, парню
не нравилось, поэтому мылся он с особым усердием, скребя кожу до
красноты. Ему бы еще мыла, и жизнь бы заиграла новыми красками. Но
чего не было, того не было.