А еще оказалось, что на меня не
действует качка. Морская болезнь, может быть, она бы сейчас была
тем самым средством от голода. Но нет, всю свою жизнь обожаю море,
но ни разу не доводилось проверить себя. Трехчасовые переходы по
спокойному морю не в счет. Часовые скачки на катере при
трехбалльном волнении тоже ерунда. А вот так, чтобы много дней в
море – это у меня впервые. Тем обиднее, что это морское путешествие
проходит в трюме, в вонючем загаженном трюме. Хотя конкретно
сегодня у нас помывка.
Крики и качка, брызги и удары чего-то
тяжелого в стенку клетки – вполне себе подходящая обстановочка для
банного дня! Командую своим сокамерникам, чтоб по одному выходили
на центр клетки под низвергающиеся потоки воды. Остальные сидят
вокруг и фиксируют «счастливчика» своими руками за ноги, за
пояс.
- Горж, ты сдурел?! Мы ж сейчас
потонем! Какое нахрен «мыться»? – Не все выговаривают моё имя
правильно пока.
- Потонем – нормально! А если ко дну
не пойдем, опять будем сидеть грязные и вонючие? Нафиг мне не
улыбается сидеть с грязнулями!
- Он прав! Давайте по-быстрому все
перемоемся, пока шторм не кончился! – Вот и Тетерев соображает, что
от грязи могут начаться болезни.
Орать приходится в полный голос, чтоб
донести свою мысль до соседей, но это лучше, чем бить их. Бить
кого-то еще слабоват, а пользоваться магией не хочу – заметят,
появятся вопросы. А если эти вопросы донесут до
хозяев-работорговцев, то меня ждет короткая схватка с толпой
матросов и смерть. Никто не захочет иметь в своём трюме обозленного
мага. И не станут разбираться, кто там – резкий водник или
неопасный зачарователь-ремесленник. Любой маг в море опасен, кроме
огневика. Властители огня тут вообще персоны нон-гранта. Никто ни
под каким соусом не берет на борт такого боевика. Свои же будут
трястись всю дорогу. А знаете почему? Огневики вспыльчивы, они
привыкли сыпать искрами, когда смеются, освещать себе дорогу в
темное время огоньком над пальцем, а то и фаерболлом над головой.
Ага, на корабле. В тёмном трюме. Да и на палубе под парусами зажечь
такой на рефлексах беда. Радости мало вспыхнуть от того, что кто-то
без злого умысле запалил огненный шар чисто на рефлексах.
Короче говоря, когда крышку закрыли,
чтоб вода в трюм не хлестала, из двадцати заключенных полтора
десятка кое-как успело помыться, включая меня. А оставшиеся пятеро
сами себе враги, да они и не рвались сильно. А потом мы увидели,
как в трюм спустился сначала матрос, потом кто-то более прилично
одетый в сопровождении того же матроса.