– Англичанин этот – самый богатый человек в мире – господин Бейт, стоящий во главе дома Vernher, Beit and Cie, – докладывал репортер Уару. – Половина рудников Южной Африки и особенно Кимберлея принадлежат ему. У него круглым счетом один миллиард рублей на наши деньги. А второй в мире богач – китаец Ли Хунчан, у которого также не менее миллиарда рублей, только он не любит, когда об этом говорят: боится, что об этом может узнать вдовствующая императрица.
При чем тут китайцы? – подумал Уар, хотя в свете нынешних британо-китайских, мягко говоря, неприязненных отношений пожалуй, это было неудивительно.
– Но ни тот ни другой в переговоры с правительством Трансвааля по поводу покупки алмаза не вступали.
Уар хотел сказать хроникеру, что алмаз такого размера – это не товар, а политика, но не стал. Женский хор затянул «Ямщик, не гони лошадей». Ах, сколько же их, несчастных хористок, замерзает в бескрайних заснеженных просторах без любви и ласки! – подумал Уар, чрезвычайно впечатленный исполнением. – И любить им некого, и спешить – не к кому.
К большому сожалению господина Углицкого, никаких сведений, позволявших предпринять какие-либо действия в отношении экспроприации алмаза, дальнейший рассказ репортера не содержал. Но царевич не без удовольствия наблюдал за здоровой и энергичной трапезой своего визави. После десерта он горячо поблагодарил Адаманского за проделанную работу и даже поцеловал в шею. Репортер, смущенный этой странной манерой мецената, тем не менее каждый раз бывал весьма польщен и тронут. Черт ее разберет, эту богему…
Царевичу хватало здравого смысла, чтобы не поддаваться циркулирующим в среде нетрадиционных потребителей слухам, будто вне Москвы жизни нет и ее придумали лондонские, чтобы сеять панику среди московских. В то же время не-Москва была для нетрадиционных потребителей столь недоступной, что ее вполне можно было назвать Миром Иным. Или – Тем Светом. О легионере Выродкове, когда он возвращался после своих героических баталий, в которых непременно погибал смертью храбрых, так и говорили: «вернулся с Того Света». О том же, что происходит в Мире Ином, Уар узнавал из газет. А уж верил или не верил, мы того не знаем.
Распрощавшись с хроникером, царевич заказал (инкогнито) женскому хору исполнить для него романс «Ах, зачем эта ночь так была хороша». При этом велел заменить слово «хороша» на «холодна», а сам вернулся к прерванному занятию: чтению свежей прессы. В Обществе всегда недооценивали открытые источники информации. Вот и теперь газета дразнила и строила козьи рожи: год складывался невеселым, оборачивался обидными потерями. Английский клоб извещал, что его Совет предполагает для увеличения доходов использовать свободное место на Тверской – перед зданием клуба построить корпус для десяти торговых помещений с квартирами для торговцев в верхних этажах.