Но эти надежды были разбиты практикой великодержавной деятельности младотурок.
После балканских войн младотурки, ввиду неудач с проповедью и насаждением османизма, заговорили о тюркизме.
И все же наиболее влиятельной оставалась идеология исламизма, сохранявшая свои мощные корни в исторических успехах ислама.
Доктрина исламизма, переходящая периодически в панисламизм, пригодилась младотуркам не только для сохранения власти Османского государства в регионах с немусульманским населением.
Когда стало ясно, что не помог и панисламизм, в младотурецких умах началась постепенная замена османизма на тюркизм и его пантюркистские крайности.
И Энвер горел страстным желанием объеденить под своим занменем все тюркские народности от Кавказа до Якутии.
Впрочем, Германия и без Энвера сделала бы все возможное, дабы втянуть империю в войну.
Да и зачем ей надо было вооружать и готовить османскую армию?
Восхождение Энвер-паши на вершину власти происходило параллельно усилению влияния Германии в Турции.
И усиливалось оно во многом благодаря именно его политике.
Надо сказать, что пангерманистские амбиции прусских милитаристов служили своего рода примером для младотурок.
А экспансионистские устремления германских генералов и стамбульских правителей создавали что-то вроде духовного родства между ними.
Добавим к этому общих врагов.
Германия поддерживала и использовала пантюркистские движения, считая их полезными для своей политики на Востоке.
В общем, дело шло к тесному союзу.
Почти сразу после назначения Энвера военным министром в Турцию прибыла военная миссия во главе с Лиман фон Сандерсом.
Став генеральным инспектором турецкой армии, Лиман фон Сандерс расставлял своих офицеров на ключевые позиции в армии.
В середине июля 1914 года между Энвером и германским послом Вангенхаймом начались конкретные переговоры о военном союзе.
1 августа 1914 года началась Первая мировая война.
Кемаль встретил это известие без особого энтузиазма, поскольку Энвер, как военный министр, стал почти единоличным правителем Турции.
С объявлением войны между Германией и странами Антанты Турция официально заявила о нейтралитете, однако Энвер уже договорился, что Турция поддержит Германию и Австро-Венгрию.
Кемаль догадался об этом в середине августа, когда в Софию прибыл Талаат и попытался уговорить болгар выступить в войне на стороне центральных держав и Османской империи.