Конечно, он должен был погибнуть, поскольку одна из пуль попала-таки в него.
– Да, – рассказывал он позже, – я заметил след от пули на правой стороне мундира. Находящийся рядом офицер спросил: «Вы ранены, эфенди?» Я мгновенно подумал о том, как могло бы повлиять это известие на моральный дух солдат. Я тут же прикрыл рукой рот офицера: «Замолчи! Осколок шрапнели ударил меня в грудь, попав точно по карману, где были часы. Часы разлетелись вдребезги, а на груди остался лишь след от осколка».
По счастливой случайности Кемаль даже не был контужен.
Более того, после этого случая солдаты уверовали в то, что их командира оберегает сам Аллах и бесстрашно шли за ним в самое пекло.
Удар турок был настолько мощен, что британцы не выдержали и начали отступать, и от полного разгрома их спасли только пушки стоявших на рейде английских кораблей.
Взбешенный сэр Гамильтон потребовал повторить атаку и вернуть высоту, но ничего, кроме новых жертв, она не принесла.
Зато Кемаль не только успешно держал свою оборону, но и удачно контратаковал.
Тем не менее, воевать с каждым днем становилось все труднее, и виною тому были отнюдь не англичане.
Именно в эти дни до крайности обострились отношения Кемаля с фон Сандерсом и его окружением.
В довершение ко всему Кемаль заболел малярией, и после того, как приехавший с инспекцией на полуостров Энвер не удостоил его своим посещением, он написал прошение об отставке.
Фон Сандерс убедительно просил через штабных офицеров не делать этого, но раздраженный и усталый Кемаль даже не стал говорить на эту тему.
Впрочем, дело было не только в его нежелании воевать под началом осточертевшего ему немецкого генерала.
Уже понимая, что на Галлиполийском полуострове все кончено и новых лавров ему на нем не добыть, он хотел возглавить одну из сражавшихся в Македонии вместе с болгарами армий.
«Противник обескровлен, – писал он другу детства Салиху, – и отсюда родине ничто больше не грозит!
Единственное, чего я хочу, так это по-настоящему служить стране!
И я очень озабочен своим будущим…»
Фон Сандерс обратился к Энверу, и тот послал Кемалю весьма интересную телеграмму.
«С прискорбием услышал о Вашей болезни, – писал он. – Занятый множеством дел, я не смог посетить Вас во время поездки на Галлиполийский полуостров.
Я очень надеюсь на Ваше скорейшее выздоровление и на продолжение исполнения Ваших обязанностей с тем же успехом, с каким Вы делали это до сих пор!»