Вместе с другими лидерами «Единения и прогресса» оказался за решеткой и Али Фетхи.
А затем начались казни.
К великому счастью для Кемаля, его не тронули.
Вражда с Энвером сыграла свою роль, и желающих плести козни против султанского фахри явера, только за одну неделю трижды посетившего своего владыку, не нашлось.
Просто так во дворец не ходили!
Да и кто знает, о чем они говорили там с глазу на глаз?
Но весьма вероятно и то, что, помимо личной симпатии Вахидеддина к его «старинному знакомому», желавшие отделаться от него люди слишком хорошо знали о глухом брожении среди недовольных проводимой правительством политикой непротивления военных и не хотели лишний раз провоцировать их на выступление.
Как бы там ни было, а большинство командных постов в армии оставалось в руках близких к Кемалю и патриотически настроенных офицеров.
Не было оснований подозревать в чем-то предосудительном зачастившего во дворец генерала и у правивших в столице бал англичан.
Бил их на Галлиполийском полуострове?
Так на то она и война, чтобы бить друг друга!
Выпрашивает у султана себе место под солнцем?
Так и это понятно, на то и генерал!
А вот сам Кемаль встречами со своим «добрым старым знакомым» был разочарован!
Султан с превеликим удовольствием слушал его страстные уверения в личной преданности, но стоило ему только заговорить о своей готовности послужить престолу, как владыку словно подменяли и он начинал смотреть на него непонимающими глазами.
И служение родине на посту военного министра, на что в глубине души надеялся Кемаль, снова откладывалось на неопределенный срок.
Но Кемаль не отчаивался.
Военное ведомство возглавлял Февзи, и с его помощью он намеревался превратить генеральный штаб в центр сопротивления.
Благо, что многие работавшие в нем высшие офицеры относились к нему с уважением.
Да и не только в уважении было дело.
Как и Кемалю, им не нравились ни качавшиеся на крутой босфорской волне иностранные миноносцы и крейсера, ни командовавший ими английский генерал, ни унизительное положение поставленной на колени страны.
Обнаглевшие Союзники и не думали скрывать своего желания полностью подчинить себе Турцию, и военный комендант Стамбула адмирал Калтроп с генеральской прямотой заявлял:
– Ни один турок не заслуживает хорошего к себе отношения!
А раз так, то незачем соблюдать и какие-то там условия перемирия и надо хватать все, что только попадется под руку.