Он женился на принцессе и обосновался во дворце с личными телохранителями и свитой слуг.
Он был военным министром и главнокомандующим армией.
В правительстве и комитете партии «Единение и прогресс» даже Талаат не осмеливался ему возражать, и становилось все более очевидным, что у этого человека куда более далеко идущие планы в отношении личного будущего.
Иностранные послы, наносившие визиты молодому министру, встречали его сидящим в кабинете в форме, очень нарядным и улыбающимся.
На стене за его столом находились портреты Фридриха Великого и Наполеона.
Он являлся сторонником османизма – насильственной туркизации нетурецких народов империи, был ярым сторонником панисламизма и в ещё большей мере пантюркизма.
Имея далеко идущие замыслы по Кавказу, Крыму и Туркестану, Талаат участвовал в разработке военно-политического проекта «Туран Йолу» (Дорога в Туран).
«Талаат-паша приятно и лукаво заметил однажды, что пантюркизм может привести нас к Жёлтому морю!» – писала в своих мемуарах младотурецкая дама Халиде Эдиб.
А вто что писал Алан об Ататюрке: «В перечне гостей, присутствовавших на ужине у Гарольда Николсона, отсутствует одно имя, более важное, чем все остальные.
Действительно, вряд ли могло случиться, чтобы британское посольство пригласило Мустафу Кемаля, потому что он еще не был известен в Турции.
И все-таки существует бьющая в глаза параллель между биографиями Кемаля и Энвера, и это совсем не случайно – случайность уединенного и эгоистичного ума Кемаля – то, что он не входил в эту группу. Кемаль и Энвер были ровесниками;
Кемаль, как и Энвер, родился в бедной семье, поступил на службу в армию, примкнул к революционному движению и принимал участие во всех войнах.
Но серый цвет формы был фоном ранних лет карьеры Кемаля.
Он не обладал чутьем Энвера, его быстротой и спонтанностью.
Ему не хватало таланта идти на компромиссы и переговоры.
Презирая мнение других людей и не вынося чьей-либо власти над собой, он, видимо, каким-то образом оказался в плену собственного мышления.
Он ожидал шанса, который так и не представился, а тем временем другие с легкостью обгоняли его.
Начиная с 1909 года, Кемаль постоянно находился в тени Энвера.
Он участвовал в революционном марше того года на столицу, но оставался на втором плане, занимаясь вопросами армейской администрации, а Энвер тем временем крушил баррикады.