И как говорили, Энвер был весьма польщен похвалой всегда рубившего правду Кемаля и даже просил своего дядю Халиля показать его письмо всем видным деятелям «Единения и прогресса».
Новый военный министр всячески поощрял инициативных офицеров и стремился возродить в офицерской среде ту самую атмосферу доверия, которой им так не хватало на войне.
Не остался без внимания и военно-морской флот.
Было реорганизовано морское министерство, и на верфях Самсуна, Измира, Бейрута и Басры вовсю шло строительство военных кораблей.
Другое дело, что начинавшие себя чувствовать гостями в собственном доме османские офицеры роптали при виде немецкого засилья, и их отношения с германскими специалистами оставляли желать много лучшего.
Не нравилось это самое засилье и Кемалю.
Общаясь по роду службы с высшими офицерами многих стран, он прекрасно знал о желании немцев подчинить себе османскую армию и заваливал Энвера шифровками с требованием прекратить подобную практику.
Шел 1914 год, и то рвение, с каким Германия взялась за реорганизацию османской армии, предельно ясно говорило о желании немцев использовать ее на своей стороне в будущих сражениях.
И уже очень скоро работавший в разведывательном управлении генерального штаба Кязым Карабекир предупредил Кемаля о возраставшем в отношении него раздражении, с каким воспринимались его послания немецкими офицерами.
На что Кемаль со свойственной ему прямотой заявил, что подобную информацию он поставляет, руководствуясь чувством долга, а реакция немцев его мало волнует.
Кемаль продолжал светскую жизнь.
Правда, теперь он не только ходил по балам, но и установил тесные отношения с проживающими в Болгарии влиятельными турками, а затем объехал турецкие поселения.
К его удивлению, уровень жизни в них был очень высоким.
Болгарские турки успешно занимались коммерцией и торговлей.
Да что там торговля!
Недалеко от Плевны у них были свои собственные промышленные предприятия.
Во всех селениях имелись школы, и Кемаля встречали веселые и спокойные дети.
Местные турецкие женщины были намного раскрепощеннее своих живших в Турции соотечественниц и совершенно спокойно ходили по улицам без паранджи.
Он внимательно следил за работой болгарского парламента, в котором заседало 17 турок, и установил тесные отношения с группой македонских турок, переселившихся в Болгарию после второй Балканской войны, помогая им деньгами из секретных фондов своей миссии.