Мальчик со страшными глазами двинулся в нашу сторону. Не знаю, как объяснить, ведь в привидений я, правда, не верю, но он будто плыл. Ни одна ветка под ногами не затрещала, движения были плавными, и он безотрывно смотрел в глаза. Как я понимала, в глаза каждому, что просто нереально, если учесть, что нас было четверо. Серые глаза, совсем не такие, как у моих деда и матери, были просто страшными. Таких страшных глаз я еще никогда не видела.
– Не ходите сюда, тут пятно.
Я услышала это, и мальчишки услышали. Мое сердце колотилось и в ушах, и в пятках, и в желудке. Мальчишки бежали, причем Олег держал меня за руку. Отдышались уже на территории «Дельфина», куда с этой «проклятой» базы можно было попасть.
Женька пытался отдышаться, и попутно крестился, приговаривая: «Чур мене, чур».
Олег взялся за голову:
– Это точно чертовщина какая-то.
– Пригвоздили к месту, без какой-либо силы, а глаза… – Руслан посмотрел на меня. – Снежик, ты нормально? – он потеребил меня за плечо, и я вскрикнула.
– Ого, малую вообще взяло, – сказал Женя и достал из рюкзака бутылку воды. – На, выпей, а то ты уже белее того снега, с которым тебя иногда сравнивают.
Я сделала глоток воды и посмотрела на них.
– Слушайте, это какая-то чертовщина. Мне так страшно не было даже тогда, когда за нами дед с топором бегал.
– Да не, Снеженция, – серьезно сказал Олег, – тогда ты тоже испугалась, просто забыла.
А сейчас тебя напугала неожиданность, совершенно непонятное одинокое место. В твоем мозгу не сложились два и два: как новая красивая база может быть заброшенной и мальчик, появившийся из ниоткуда.
Олег хоть и был мозговым центром нашей компании, но я хорошо помню, как он тоже испугался такой встречи. А может, просто у страха глаза велики?
Не раз за свою жизнь мне довелось столкнуться с этим сверлящим, пробирающим насквозь взглядом. Взглядом смерти.
Сентябрь-октябрь, 1995 г.
– Снегурка, – дедушка посмотрел на меня, оторвавшись от чистки фасоли, – что ты там усердно пишешь?
Я решила записывать свои сны, потому что они были странными и очень страшными. Я знала, что рассказывать их нельзя, чтобы не сбылись, поэтому подумала, что расскажу их бумаге. Начала с того, что записала сон, в котором за мной в малиннике гонялась мама. На полях жирным выделила слово: «радиация» и поставила знак вопроса. В школе мне не у кого было спросить, что означает это понятие, поэтому я интересовалась у мальчишек, но они отмахивались и говорили одно: «Невидимый яд».