– Аня в целом меня радовала: умничка, отличница, что не олимпиада – первое место, стихи писала, сочинения потрясающие. Потом мы переехали в другой город под Киевом, где был… – дед посмотрел куда-то сквозь меня. – Где был, скажем так, военный объект. Там мама также блистала своими успехами. Со службы встречала меня горячим обедом и светящимися серыми глазами. Помню, заколет волосы «мальвинкой», и они на солнце отливают ярким светом. Ты же помнишь, какие у мамы были волосы?
– Спутанные лохмы? – жестко спросила я.
Дедушка осуждающе на меня посмотрел.
– Она тебя родила…
– И толку?! – вскинулась.
Он сжал кулак, а затем отвесил мне пощечину. Я расплакалась и убежала в свою комнату.
Лежала, уткнувшись в подушку, и продолжала реветь от несправедливости жизни. Понимаю, что мать меня родила, и я должна быть ей благодарна. Но животные тоже рожают. Кукушка своих птенцов подбрасывает в чужие гнезда, где, не факт, что ее дети выживут. «Да Найда более заботливая мать. Как она переживала из-за своих щенков!» – Эти мысли заставили меня еще больше разреветься.
Дед где-то через час сам зашел ко мне, я почувствовала, как пригнулась кровать под его весом и демонстративно отодвинулась на самый край. Он неловко погладил меня по голове.
– Снегурка, ты не плачь, ты еще сильнее заболеешь.
Подняла на деда заплаканное лицо, слезы-горошины катились по щекам, а обида так сердце давила, что оно начинало болеть.
– Я пыталась любить маму, а она готова была меня убить. Я ходила, как по минному полю, боясь сказать лишнее слово. У вас всегда с ней были какие-то тайны от меня. И меня она воспринимала, как злейшего врага. Да меня никто так не ненавидел, как она. А ты, дед!
Ты ведь бил меня по поводу и без повода.
– Это неправда, – тихо сказал он.
– Это правда! – зло захрипела я (могла бы – заорала). – Ты помнишь, мне пять лет было, я спросила, почему меня заразной называют, в какую-то зону, говорят, чтобы ехала. А я что, зечка?! – я расплакалась еще сильнее. – А ты меня тогда лозиной побил, вместо того, чтобы с людьми разобраться. Ты кричал, чтобы я не вспоминала никаких зон. А я вот вспомнила, – едко уколола я, – тоже бить будешь?
– Снегурка, ты прости, я так много ошибок совершил. Я потом тебе расскажу, обещал ведь, просто с этой болью жить тяжело, – он совсем понурился.