Я не могла поверить своим ушам и глазам, которые видели, что он ухмыляется, но как-то злобно, хотя ярости по отношению к себе как раз и не чувствовала.
– Я на учете в РУВД была, меня на месяц поставили…
– О, – он поднял бровь, – так чего ж ты голову морочишь? Значит – наш клиент.
– Это по ошибке было, – запротестовала я.
– По ошибке и авария на ЧАЭС была, а люди гибли, – жестко сказал он.
– Что? – снова не поняла я.
– Ох и запущенная, – поразился он.
– Я не виновата была, – снова начала я, пока он не передумал о моей реабилитации в своих глазах.
Быстро рассказала ему свою версию событий годичной давности. Не скрывая того, что верили в мою историю только мальчишки, ведь были очевидцами, и Маргарита Степановна.
– И ты хочешь, чтобы я, имея опыт общения со множеством лживых и хитрых подростков, тебе поверил? – Он сощурился и отпил из своей чашки чай (к своему пока не притрагивалась). – Но я верю.
Я с надеждой заглянула в его глаза.
– Спасибо… – честно сказала я. – Хоть кто-то мне верит, я не могу уже, столько всего…
Сергей Владимирович слушал мой лепет и грустно на меня смотрел. О чем он в тот момент думал, было известно только ему, но в итоге он спросил:
– Чем ты Вурдалаковне насолила?
– Ничем. Анастасия Ивановна забрала меня от нее, сказала, что будет искать способы меня удочерить. А эта Упырина приехала и меня забрала.
Он поперхнулся чаем:
– Стоп! Анастасия Ивановна? Упырина?
– Анастасия Ивановна называет эту мымру Упыриной Вурдалаковной. – Я искренне на него посмотрела. – А Настенька Ивановна – фельдшер в нашей больнице. Она самая хорошая.
Но она теперь не знает, где я.
– Охрименко? – радостно спросил Маслов.
– Кто? Анастасия Ивановна? – задумалась. – Кажется. Я ее называю либо Анастасией Ивановной, либо Настенькой Ивановной.
– Ну, мда, мир – это одна большая деревня, – весело сказал он. – Ты пей чай.
Он побежал и закрыл дверь, достал мне бутерброд и шоколадку «Чайка». Я еще в большем замешательстве на него уставилась.
– Настя – моя одноклассница, – сказал он, – и раз ты о ней так отзываешься, значит, ты не криминальный элемент. А если Настю увидела Вурдалаковна, то понятно, почему в твоем деле появились такие интересные, душещипательные подробности и характеристики.
Чуть ли не гриф «Особо опасная».
– Скажите ей, куда вы меня запроторите, скажите, пожалуйста, пусть она меня заберет, я же ни в чем не виновата! – умоляла я.