Пусть аисты вернутся! - страница 65

Шрифт
Интервал


Я не могла поверить своим ушам и глазам, которые видели, что он ухмыляется, но как-то злобно, хотя ярости по отношению к себе как раз и не чувствовала.

– Я на учете в РУВД была, меня на месяц поставили…

– О, – он поднял бровь, – так чего ж ты голову морочишь? Значит – наш клиент.

– Это по ошибке было, – запротестовала я.

– По ошибке и авария на ЧАЭС была, а люди гибли, – жестко сказал он.

– Что? – снова не поняла я.

– Ох и запущенная, – поразился он.

– Я не виновата была, – снова начала я, пока он не передумал о моей реабилитации в своих глазах.

Быстро рассказала ему свою версию событий годичной давности. Не скрывая того, что верили в мою историю только мальчишки, ведь были очевидцами, и Маргарита Степановна.

– И ты хочешь, чтобы я, имея опыт общения со множеством лживых и хитрых подростков, тебе поверил? – Он сощурился и отпил из своей чашки чай (к своему пока не притрагивалась). – Но я верю.

Я с надеждой заглянула в его глаза.

– Спасибо… – честно сказала я. – Хоть кто-то мне верит, я не могу уже, столько всего…

Сергей Владимирович слушал мой лепет и грустно на меня смотрел. О чем он в тот момент думал, было известно только ему, но в итоге он спросил:

– Чем ты Вурдалаковне насолила?

– Ничем. Анастасия Ивановна забрала меня от нее, сказала, что будет искать способы меня удочерить. А эта Упырина приехала и меня забрала.

Он поперхнулся чаем:

– Стоп! Анастасия Ивановна? Упырина?

– Анастасия Ивановна называет эту мымру Упыриной Вурдалаковной. – Я искренне на него посмотрела. – А Настенька Ивановна – фельдшер в нашей больнице. Она самая хорошая.

Но она теперь не знает, где я.

– Охрименко? – радостно спросил Маслов.

– Кто? Анастасия Ивановна? – задумалась. – Кажется. Я ее называю либо Анастасией Ивановной, либо Настенькой Ивановной.

– Ну, мда, мир – это одна большая деревня, – весело сказал он. – Ты пей чай.

Он побежал и закрыл дверь, достал мне бутерброд и шоколадку «Чайка». Я еще в большем замешательстве на него уставилась.

– Настя – моя одноклассница, – сказал он, – и раз ты о ней так отзываешься, значит, ты не криминальный элемент. А если Настю увидела Вурдалаковна, то понятно, почему в твоем деле появились такие интересные, душещипательные подробности и характеристики.

Чуть ли не гриф «Особо опасная».

– Скажите ей, куда вы меня запроторите, скажите, пожалуйста, пусть она меня заберет, я же ни в чем не виновата! – умоляла я.