Еще перед 1991 годом я заинтересовался некогда всемогущими Госпланом и Госснабом, отвечавшими за планирование экономического развития одной шестой части мировой суши. После 1991-го я вернулся туда, чтобы обнаружить в кабинетах новых (и прежних или перетасованных) обитателей. В годы перестроечного хаоса я смог без труда проникнуть в ЦК партии в союзных республиках и во многие обкомы. Потом в украшенных новыми табличками зданиях я находил своих прежних знакомых (как правило, на более высоких должностях); впрочем, немало прежних функционеров оказалось за бортом, а многие региональные деятели продолжили карьеру в столицах. Так выяснилось, что подобно тому, как социальные и групповые интересы (будь то на крупных заводах или в среде бюрократии) объясняют пределы возможного при реализации любой программы реформ, типичные для общества модели общения и взаимодействия помогают вникнуть во внутреннюю динамику власти.
К 1990-м годам многие друзья, которые появились у меня во время стажировки в МГУ в 1980-е, оказались в Кремле или в правительстве, и возможность общаться с ними на разных этапах их жизненного пути была очень полезной и поучительной. В 2000–2001 годах я получил неоценимый шанс осуществить восьмимесячное исследование в рамках неправительственной инициативы под названием «Проект гражданского образования». Одной из моих задач как консультанта Института «Открытое общество» было интервьюирование множества администраторов, сотен преподавателей и тысяч студентов различных университетов в 15 странах, от Венгрии до Казахстана и от Эстонии до Азербайджана. За редкими исключениями, эти интервью создавали весьма мрачную картину мира, который и спустя десятилетие после крушения советской системы продолжал переживать глубокую политическую и экономическую деградацию. При этом повсюду студенты оказались удивительно талантливыми и чуткими к новым возможностям для получения знаний.
Обозревая историю международных отношений современной эпохи, началом которой можно считать середину XVII века, а концом – наше время, я едва ли могу обнаружить в ней событие более поразительное, загадочное и на первый взгляд более необъяснимое, чем внезапный и полный распад и исчезновение с исторической сцены… великой державы, называвшейся сначала Российской империей, а затем – Советским Союзом.