– Я не против, – лицо мужчины приняло деловое выражение. – Только напомни, насчёт какого?
– Насчёт станка.
Полгода назад Петрович познакомил его с токарем, который мог сделать деревообрабатывающий станок – вал для циркулярной пилы и ножей, стол с отверстиями для пилы и ножей, раму. Токарь запросил за станок семьдесят рублей. Андрей принял это к сведению и больше не приходил. За эти полгода токарь, наверное, забыл Андрея. И он снова обратился к Петровичу.
Я ни разу не был в этом кабинете. На стене у стола Петровича висели два больших рекламных плаката радиолокационных станций, которые делали на нашем заводе. И плакат с фотографиями ракет, самолётов и крупным заголовком: «СВКН – средства воздушно-космического нападения».
Этот кабинет, как оказалось, был проходной. Я увидел дверь, оббитую чёрной кожей, с табличкой, на которой было написано:
Уполномоченный Главного управления вооружений войск ПВО
Эта дверь открылась, – вошёл высокий мужчина средних лет, с короткой стрижкой, военной выправкой, в гражданском костюме. Он неожиданно тепло поздоровался с Андреем, – как с родственником, которого давно не видел.
– Надо поговорить! – он пригласил его в свой кабинет и обратился к женщине, печатающей на машинке: – Валя, организуй нам чаю!
Я с удивлением посмотрел на Андрея. Как он познакомился с ними? Что у них общего?! У нас – гражданское производство. У них – военное. Я даже не подозревал, что на заводе есть такой кабинет. А Андрея здесь все хорошо знали.
Петрович привёл нас в мастерскую, – затемнённое помещение с низким потолком, замасленным железным полом, металлообрабатывающими станками, стеллажами, нагруженными валами, шестернями, болванками.
– Серёга, мы опять насчёт станка, – сказал он моложавому парню, в замасленной спецовке, кирзовых ботинках, который работал за узким, высоким фрезерным станком.
– Как в прошлый раз? – Сергей недоверчиво посмотрел на Андрея.
– Я тогда не смог, – начал оправдываться тот. – В командировку послали. Закрутился с другими делами. Мы договаривались за семьдесят. Так, кажется?
– Был такой разговор.
– Год назад, – сказал другой токарь, пожилой мужчина с выцветшими глазами, изрезанный морщинами. Он выключил свой станок, погасил индивидуальное освещение, вытер руки о ветошь и подошёл к нам.
– Ладно вам год назад – полгода! Осенью подходил. Я понимаю, что цены выросли, и не возражаю. Договоримся. Сколько?