Нерпа высунула из воды гладкую мордочку, – рядом с берегом, казалось, до нерпы можно дотянуться рукой, – с любопытством посмотрела на нас своими чёрными глазками. Я привык к нерпам и уже не удивлялся.
– Они любят слушать музыку, – сообщил Валера. – Я однажды слушал радио, так она не уплыла, пока не закончилась музыка.
Нерпа нырнула, и через мгновение сильно заколыхалась сеть, хозяин которой ушёл куда-то. Валера вдруг сказал что-то непонятно, отрывисто мальчику, лет семи, смуглому, с раскосыми глазами, – сказал по-чукотски! Он знал этот язык. Он несколько лет пас с чукчами оленей! Мальчик сразу запрыгнул в резиновую лодку, оттолкнулся веслом и оказался у жёлто-белых поплавков.
– Вот же каналья! – ругал Валера нерпу, которая полакомилась рыбой, пойманной сетью. – Думаешь, она съест её? Как бы не так! Выгрызет икру и всё!
Вытаскивая рыбу из сети, мальчик потерял равновесие, клюнул в воду, край лодки поднялся под его тяжестью.
– Осторожно! – заорали мужики. – Ты что?!
Мальчик удержался, посмотрел на нас, с мокрыми по плечи руками, и весело засмеялся.
– Такие не тонут, – сказал Валера. – Они здесь выросли.
Ветер переменил направление, – подул с материка, и погода сразу улучшилась: туман исчез, обозначился горизонт.
Анатолий Сергеевич поднялся с доски, тяжёлый, грузный.
– А не пора ли нам пообедать? – сказал он.
Дома посёлка были низкие, одноэтажные, за исключением сельсовета, двухэтажного деревянного здания. Наверное, у каждого дома сушились на колышках рыбацкие сети, и вялилась рыба – на высоких наклонных сушилках. Рыба и сети были кругом! Другой достопримечательностью посёлка были бесхозные двухсотлитровые бочки, – между домов, в овраге, за посёлком – новые, в отличном состоянии, и старые, рыжие, съеденные ржавчиной. Я принял их сначала за красные, огнеупорные кирпичи, – когда подлетал на вертолёте к поселку. Подумал, зачем их разбросали? А потом до меня дошло, что это не кирпичи, что с такой высоты кирпичи не увидишь!
– Наступил на гвоздь, так типеря кыждый кымушек чуйствую, – вдруг сказал Анатолий Сергеевич.
Столовая оказалась почему-то закрытой.
– Здесь, может быть, и Советской власти нету, – с подозрением сказал Анатолий Сергеевич. – Я, например, не уверен. И деньги есть. Всё. А поесть негде!
Мы зашли в продуктовый магазин. Я купил банку сгущённого молока, Анатолий Сергеевич – три баночки пюре из яблок и моркови. «Для детей старше трёх месяцев» – было написано на этикетке.