Ничего не ответив, она налила два стакана чаю.
Мы сидели напротив друг друга.
– Ты знаешь, – подбирая вилкой горох, говорила Дина, – мне всё равно – я хочу есть. Голод не тетка.
Началась пересменка. Уборщица закрыла входную дверь на защёлку. Выпуская посетителей, говорила кому-то за дверью:
– Уже не работаем. Приходите через час.
– Ты, почему плохо ешь? – спросила Дина.
– Расхотелось. Всё на тебя смотрю. – Я опять отметил, что её глаза были голубого цвета.
– Нашёл на кого смотреть!
– Такие встречи бывают редко. И очень жаль, что мы скоро расстанемся.
Уборщица недовольно посмотрела на нас: мы одни остались в столовой. Что-то пробурчав, прошла мимо. Дина передразнила её.
– У тебя, во сколько самолет? – спросила она.
– Уже началась регистрация.
– Не опоздаешь?
– Ты весь отпуск проведёшь в Воронеже?
– Через неделю приедут родители, и мы поедем в Сочи.
Уборщица опять недовольно прошла мимо нас.
– Пускай себе ходит, – сказала Дина.
В Воронеже я могу поселиться в гостиницу. У меня в запасе два рабочих дня, плюс суббота и воскресенье. Мне не хотелось так скоро расставаться с Диной. С другой стороны, у неё свои планы. До меня ли ей будет? Мы совсем не знаем друг друга. А потом врать на заводе, что потерял билет, что приехал домой из Москвы в пятницу, хотя на самом деле прилетел из Воронежа в воскресенье.
– А в Норильске ты, где живешь? Может быть, оставишь адрес? На всякий случай.
– Записывай.
Мы поднялись из-за стола. Уборщицы не было. Отодвинув защёлку, я открыл входную дверь. У порога стояли несколько человек.
– Уже закрыто? – спросил один из них.
– Заходите быстрее! – сказала Дина. – Заходите!
В зале ожидания было многолюдно, светились вывески с различными указателями. Заглушая голоса, раздавались сообщения о прибытии самолётов, задержках, начале регистрации.
– Может быть мороженого? – я указал на буфет. – На десерт.
– Обожди, – она напряжённо слушала очередное объявление.
– …к сведению встречающих, – гремело по залу, – совершил посадку самолёт рейса 1862 Ужгород – Быково…
– Я боюсь опоздать, – призналась она.
– У тебя во сколько самолёт?
– В десять.
– А сейчас только восемь. Целый час можешь ни о чём не думать. Потом начнётся регистрация.
– Надо узнать, в каком секторе.
– Они сами не знают. Какой сектор освободится, там и будет.
– Нет, нет, – она выглядела озабоченной. – Я хочу узнать.