– Да, – тяжело вздохнул Белковский. – Только, вот, если наведут, то в этом «светлом мире равенства и братства» нам с вами, поручик, места не будет, как пережиткам царского режима. Мы теперь бывшие по всем статьям и прав никаких не имеем. Разве только, право умереть где-нибудь под забором от рук пьяной солдатни.
– В этом я уже убедился! – воскликнул Евгений.
Одинцов рассказал штабс-капитану о том, что с ним случилось вчера при встрече с однокашником и сегодня утром у ворот военного училища.
– Ну что ж, вполне может быть кого-то из офицеров, арестованных при регистрации, расстреляют без суда и следствия, – согласился с другом Белковский. – Вон я слышал, в Н-ске целую сотню офицеров погрузили на баржу, вывезли на середину реки и утопили. Очень хорошо, поручик, что вы вовремя улизнули.
– Что же делать, штабс-капитан? – задал давно мучивший его вопрос Евгений.
– Ну, поручик, как вы знаете, у нас на Руси извечно два вопроса: кто виноват и что делать, – закуривая папироску, ответил Белковский. – Не буду разводить политесы. Скажу лишь, что мы с вами, друг мой, тоже отчасти виноваты. Жили в другом мире – балы, парады, званые обеды. А государь… Им были недовольны все. Но только вот скинули царя, и что? Стало лучше? Теперь вот большевики власть захватили…
Глядя сквозь клубы сигаретного дыма на собеседника, штабс-капитан продолжил:
– У меня к вам есть предложение, поручик. Поедем на юг, к Деникину! Хорошие люди помогли мне с деньгами и документами. Могут справить и вам. Что думаете?
– Не знаю, – с сомнением в голосе ответил Одинцов.
Он тоже закурил и теперь, стоя у окна, задумчиво смотрел вниз на внутренний дворик.
– Вы не спешите отказываться, подумайте, – настаивал Бельчинский. – Взвесьте все хорошенько. Что вас здесь держит? Невеста уезжает. Того и гляди ЧК нагрянет. А там, в лучшем случае, тюрьма. За что? «Товарищи» найдут, вы же знаете.
– А что на Дону? – в свою очередь спросил Одинцов.
– Там борьба! – вскинув голову, засветился в восторженном возбуждении штабс-капитан.
В его глазах вспыхнул яростный огонь. Могучие руки сжались в кулаки.
– Борьба! – повторил он. – За Россию! Вырвать ее из лап большевицких комиссаров!
Слушая вполуха товарища, Евгений рассеянно смотрел в окно. Доводы фронтового друга его не убеждали. Он сам много об этом думал, и пока не обнаружил в рассуждениях Бельчинского ничего для себя нового. Трудно вот так шагнуть в неизвестность. Для этого нужно иметь веские основания.