И всё это, вдумайтесь только, из-за смерти ребенка. Или из-за самого ребенка. Или из-за похоти. Или потому, что из ребенка могло кое-что вырасти, но трое нищих протянули руки и забрали его раньше назначенного срока в числе прочих осыпавшихся на крышу желудей, которые образуют музыку ничуть не менее красивую, чем ария, под которую Ник летел навстречу собственной смерти, его родители занимались сексом, а десятки возможных будущих детей умирали, не оплодотворив выносившую несостоявшегося дьяволенка женщину.
Не бойтесь родить антихриста, бойтесь его воспитать».
– Прекрасно выглядишь, – сказал Горгоной Марине.
Она была худая, плоская и нескладная. Из всех женщин на свете Марина заинтересовала бы Акемгонима последней. Это была отличная компания для вечера, если продолжения не хотелось.
Марина работала юристом в Фирме Горгоноя. Ей было двадцать четыре. Год назад она стала женой юриста Акемгонима Зямы. Почему-то молодожены скрывали этот факт от коллег. Горгоной узнал случайно. Однажды Зяма принес ему флешку с документами. Кроме сотен папок от доверителя Акемгонима там был ярлык «Венчание Марины и Зямы». Горгоной сделал вид, что не заметил его.
– Здравствуйте, Акемгоним Валентинович! – сказала Марина. – Спасибо большое!
Они вышли из метро на Тверскую. Еще стояли крещенские морозы. Одежда закрывала толстые скверно выбритые женские ноги, морщинистые шеи и плоские груди. Горгоной любил зиму.
– Я сегодня общалась по Skype с подругой моей мамы, которая уехала к своему любимому человеку в Австралию, – сказала Марина.
– Сколько лет подруге?
– Когда уехала, было чуть за сорок. Она никогда не была замужем до этого.
– Давно она уехала?
– Года четыре назад.
– Значит, уже не вернется.
В театре Ермоловой давали «Гамлета». Сдавая пальто, Акемгоним заприметил таращившуюся на Марину Веронику. На Веронике было самое развратное ее платье. Горгоной удивился, что она была еще жива. После расставания женщины для него будто умирали.
– Вы знаете эту девушку? – спросила Марина.
– Скорее, женщину. Знал. Она была моей любовницей.
– Может быть, нам нужно поздороваться?
– Нет. Не волнуйся. Она тебя не убьет.
Акемгоним припомнил, что дочери Вероники уже исполнилось семь лет. Следовало отхендожить ее разок-другой лет через десять-одиннадцать.
– Как ваша диссертация?