Ночь. Улица. Фонарь?? Нет. Ночь. Кладбище. Могила.
– Да, ты меня не знаешь, но я у тебя работаю! У твоей мамы есть копия моего паспорта, уже спокойнее, – настаивал Саша.
– Ладно, – согласилась я. – А что ты своей жене скажешь?
– Так я на работе! – обрадовался он моему решению. – Погнали! – Саша с готовностью поднялся.
Спрыгнув со стола, я сложила руки на груди, выпрямилась и, состроив важное лицо, гордо произнесла:
– А я ночью становлюсь сильнее, поэтому на кладбище мы едем в полночь!
– Чё, дурные?! – пробасил изумлённый охранник.
– Всё, передумал? – приподняв одну бровь и делая вид, что так и знала, поинтересовалась я.
Некоторое время Саша молчал, пожёвывая губу и решаясь, пока я сканировала его чувства, проверяя чутьё. Сейчас в бедняге боролись дикий страх и жуткое любопытство. Второе, к счастью для меня, в итоге победило, Саша кивнул.
– Я в деле! С женой договорюсь.
– Хорошо. В десять за нами сюда заедут, – стараясь казаться безразличной, выдала я.
На самом деле, от осознания, что Саша поедет с нами, мне стало намного спокойнее, поэтому я обрадовалась его решению и тому, что он вообще загорелся этой идеей. Да, от усопших меня здоровяк не спасёт, а вот от маньяка, если Денис им всё же окажется – без проблем.
– Дарин, а можно я тогда сейчас домой сгоняю, с женой поговорю?
– А телефон?
– Ну, вдруг, я её больше не увижу, мало ли, что там ночью будет, – улыбнулся он.
– Не каркай! – засмеялась я, толкая его в плечо. Да, с этим весельчаком поездка на кладбище явно окажется интереснее. – Езжай, к десяти жду тебя здесь.
– Договорились! – Саша, выключив компьютер, направился к выходу.
– И кроссворд себе на завтра купи! – хихикнула я ему в спину.
– А ты пока секретаршу поищи! – рассмеявшись, бросил он в ответ.
Я тоже засмеялась. Всё-таки классно, что именно он пришёл к нам работать. Этот парень для меня – просто клад! Я нахожусь рядом и просто подпитываюсь им, а ему и не жалко!
Вернувшись к себе, я выключила свет, уселась в кресло и принялась настраиваться. Сидела в полной тишине и представляла, будто я нахожусь в прозрачном шаре, сквозь который никому не удастся пробраться, пока я сама того не захочу. С помощью этого шара я не буду ни слышать, ни чувствовать, ни видеть ничего того, что могла бы. Я пыталась спроецировать его, словно выталкивала из себя, желая сделать шар ощутимым.