– Саша, ты что надумал?! Не надо об этом!
Мать испуганно смотрела на отца. Она прижала кулаки к груди, и в глазах её накапливалась влага.
– Выйди, Валя.
Отец сказал эти слова отчётливо и решительно.
– Не надо, я прошу тебя!
– Выйди!
Отец с трудом выдавливал из себя слова, и каждое слово забирало у него кусочек жизни. Мать поднесла двумя руками развёрнутый платочек к глазам и, мелко всхлипывая, виновато пошла к дверям. Отец вынул ладонь из рук Степана и, слабо махнув ею, сказал:
– Сядь, сынок.
Степан взял стоявший у окна стул и сел. Он никогда не видел ещё отца таким слабым и беспомощным. Щемящее чувство тоски овладевало им. Отец был взволнован, и это нагнетало ещё большее беспокойство.
– Степан, я, наверное, долго не выдержу.
– Да что ты, папа.
– Молчи, сынок, не перебивай… Я должен тебе успеть сказать что-то очень важное.
Отец закрыл глаза и минуты три лежал неподвижно. Дыхание его было неглубоким и прерывистым. Ладони, лежащие на одеяле, мелко подрагивали. Он открыл глаза и усталым взглядом посмотрел на сына.
– Сынок, у тебя были другие отец и мать… Ты не наш родной сын.
– Папа, тебе вредно волноваться. Помолчи.
До Степана не дошёл ещё смысл сказанных слов.
– Твоя настоящая мать – немка, а отец – немецкий военнопленный.
Наконец до Степана стало доходить, о чём говорит ему отец.
– Папа, ты бредишь. Я же твой сын. Перестань говорить и успокойся. Тебе нельзя сейчас волноваться.
Он видел, как участилось неритмичное дыхание отца, глаза закатились и рука начала нервно шарить по груди, как будто пытаясь расстегнуть пуговицу на рубахе. Степан надавил на кнопку, вызывая сестру. Медсестра и врач пришли сразу же. Врач беспокойно смотрел на неравномерно пульсирующую кривую на экране медицинского аппарата и сказал Степану:
– Выйдите, пожалуйста.
Мать стояла у окна. Мокрый платок был зажат в кулаке, и лицо было влажным от слёз. Она была одета в полупрозрачную блузку, в которой обычно ходила дома. Шов наспех надетой шерстяной юбки был сдвинут на сторону, но мать этого не замечала.
– Что он тебе сказал? – с тревогой спросила она.
– Так, бредил, наверное, – ответил Степан и уставился в окно.
На улице светило солнце и жаркий день набирал свою силу. Далеко, в мутном мареве, виднелись горы. По улице проехала машина и скрылась за поворотом. Где-то в отделении настойчиво звонил телефон. По коридору торопливо прошёл ещё один врач и скрылся в палате отца. Оттуда вышел заведующий отделением, виновато улыбнулся родным больного и ушёл к своему кабинету. Когда он снова появился в коридоре, Степан сделал два шага ему навстречу и спросил: