И ещё один парадокс. Алексей Караковский откровенно занят собой, он заполняет собой пространство этой книжки, и одновременно – он больно и чутко отзывается на то, что происходит вокруг. «Трещина мира» прошла и через его сердце.
Читая поэтические тексты Алексея Караковского, ловлю себя на мысли, что он чутко выражает современный менталитет: он художественно воплощает (причем вполне органично!) клиповое сознание, я бы сказал – многоканальное мировосприятие. Богатство? Да. Но и смятение, поиск ориентира. Отчаяние и ликование. Цельность и дробность. Одиночество лихорадочной и поверхностной общительности. Пошлёт всех и вся «на фиг», а потом оказывается, что самозабвенно любит… Творческое состояние, похожее на новую реку, которая, разливаясь половодьем, ищет русло…
«Полный внутренней речи и тревоги» – хорошо и точно сказал о себе поэт.
Это новое веяние. Хотя каждая последующая ступенька неизбежно утрачивает предыдущую. Стихи, не похожие на стихи. Обыкновенный читатель зачастую не поспевает за переменами. Он по инерции пытается понять современность в привычных вчерашних формах. Так ему удобней. Более того, сегодня читатель, как правило, читает не то. Ему подают коммерческое чтиво, и он глотает…
Но разве поэт ориентируется на такого читателя?
Новое притягивает новое.
…и сердце ёкнуло: я люблю её!
Внезапным открытием мир перевернув,
вывернув наружу торжество и восторг,
сметя без следа былую самоуверенность
и слабые попытки самоконтроля.
Где я? Где она?
Будем ли счастливы в мире этом?
Какая разница, когда сердце бьётся —
и не унять!..
Прислонился к стене. Перевёл дыхание.
Открыл и закрыл глаза – работают.
Украдкой стёр пот со лба – надо же!
Огляделся – всеобщее внимание
вроде бы не привлечено.
…и пошёл, куда глаза глядят,
раненый насмерть
первой и чудовищной любовью.
1.
Священное писание льётся и по сей день
своим хрустальным верлибром,
священное писание осчастливит всех тех,
кто удачлив наполовину,
устранит обидчиков и бывших мужей,
детям даст кусок хлеба и зрелищ,
на перекрёстке со сломанным светофором
укажет дорогу заблудшим таксистам…
Но, знаешь, эти птицы здесь ни для чего,
им не нужны священные книги,
и что бы ни случилось – знай, лети —
да береги свои яйца.
2.
Калитниковского рынка незримая ось
словно проходит в центре гончарного круга.