Страшные истории - страница 2
На самой окраине села жил старик Глеб. Домишко его уже давно врос в землю: в окна уже никто не заглядывал, да и заглядывать-то было незачем – они затуманились от грязи.
Крыша стала зеленой от того, что поросла мхом, а доски на ней громоздились почти беспорядочно, сбитые ветром, трухлявые и как будто даже постоянно сырые, ибо цвет их был неестественно черным.
Дед по деревне хаживал редко – не доставало сил да и не к кому было, он появился в этих местах, когда ему исполнилось сорок лет, и сразу прослыл замкнутым, скрытным, вечно полуспящим. Вот и не заладилось у него с местными жителями, а так только – словом перекинется и бредет себе дальше. Старухи поговаривали, что он ушел из монастыря, хотя и теперь усиленно молиться.
После недельных поисков сына Илья Петрович совершенно пригорюнился. Его уже мало что успокаивало, он ворчал на прислугу, бил посуду и теперь постоянно пил, отчего седые волосы в его бороде скатались, лицо приобрело землянистый оттенок, а красивые карие глаза обрамляли иссиня-темные круги. Мужикам, ходившим с ним на поиски, тоже велено было пить – они вместе с горемыкой-хозяином таскались по пыльным улицам, злобно ругаясь, иногда избивая того или иного нищего, выползающего погреться на солнышке…
Как-то поздним вечером барин в одиночестве сидел на завалинке. Деревня давно уснула, только в темноте иногда разносилось отдельное тявканье дворовых псов да взбалмошная брань какого-нибудь Федотки.
Несчастный смотрел в небо, раскуривая трубку и полуистерически кашляя после каждой за тяжки… Неожиданно на горизонте замаячило подобие большой птицы. Потом фигура стала лихорадочно-быстро приближаться, приобретая все большие размеры. Глаза птицы горели, а в когтях ее раскачивался за шиворот человек, даже, скорее всего, труп. Крылатая бестия покружилась над селом и спустилась где-то возле самой околицы.
На утро Илья Петрович рассказал обо всем Марфе, на что она посоветовала тут же пойти к Глебу и испросить у него помощи. Так и сделали.
Старик вылез из своей землянки, как всегда, заспанный. Выслушав рассказ, он сначала как-то странно нахмурился, потом как бы себе улыбнулся и сказал: «Это Варвара лихоманит, за ней давно водится – к ней иди. Да и я с тобой, пожалуй, тоже туда».
Вместе они зашли в запущенную хату: на углах дрожала паутина, полы прогнулись немного, а стены и потолок почернели от сажи. Старухи нигде не было. Вдруг из-за печки сверкнул ее стеклянный глаз: «Чего пожаловали?».