– Этого не было в объявлении, – робко заметил чей-то одинокий голос. – Про стенку, готовку и сказку. Да я у плиты в жизни не стоял!
«Я тоже», – подумала Василиса.
– Ась? – тут же прикинулся глухим князь. – Хотите еще и поля до болот мне вспахать? Прекрасно! Трудолюбие – вот это я люблю!
«Зачем мне вообще муж?» – думала Василиса, но молчала.
По ночам она тихонько одалживала у отца из лаборатории нужные ингредиенты и до утра готовила их в своей комнате на сковороде. Чугунной, тяжелой сковороде, которую так удобно использовать как оружие, если припрет. На сковороде Василиса жарила листья лебеды и лягушачьи шкурки. Пахло это мерзко, постоянно подгорало, но княжна не сдавалась. Судя по состоянию замка с двором, у нее было дня три, не больше.
Время шло – женихи ломались и сбегали (и больше их никто не видел), Василиса паковала вещи, князь входил во вкус. Он уже обсудил сам с собой дизайн детской, умудрился сам с собой поссориться, выписал из столицы лучших художников и плотников, которые этой самой детской и занялись.
А оставшиеся женихи стали плотоядно поглядывать на Василису, словно примеривались, с какого бочка ее укусить – князь их не кормил принципиально, дескать, «сами мне пир приготовите».
Василиса стала носить с собой кухонный нож – на всякий случай.
Когда день «Х» настал, вымотаны были все, даже князь. Претендентов к тому времени осталось пятеро – им надлежало убрать чердак. Василиса – на всякий случай – вместе со своей ведьминой кухней спешно переехала в подвал. Там она наблюдала за испытанием в блюдечко – женихи не столько убирались, сколько пытались скинуть друг друга с крыши. Василиса мрачно усмехалась: дурни, вот уж когда выживший будет завидовать мертвым… Но все они думали сейчас только о брачной ночи и пире, а не о том, что князь сделает с ними после, – и Василисе их было даже немного жаль. Впрочем, себя она жалела сильнее.
Ее зелье было готово, как раз когда выживший жених – какой-то там по счету принц из соседнего королевства – торжественно предстал перед князем, и тот так же торжественно вручил ему отрезанную женскую руку – дескать вот, за что боролись… Посмотрел на вытянувшееся лицо принца, расхохотался, забрал руку и предложил отвести к невесте. Та же заждалась, наверное, бедняжка.
Бедняжка остановила яблоко, выдохнула и залпом выпила готовое зелье. Минуты не прошло, как вместо красавицы зеркало показало ей такую яркую уродину, что Василиса и сама на мгновение испугалась. Волосы сменили цвет, став черными и жесткими, как палки, лицо обзавелось громадным бородавчатым носом (прямо как у мамы), глаза превратились в щелки, рот неприлично увеличился. Фигура тоже изменилась – стала плоской, как доска. Платье на Василисе тут же повисло, а вот сменная мужская одежда из отцовского гардероба, наоборот, пришлась как нельзя впору.