– Сука…, – негромко бросил я ей вслед.
Я сделал попытку встать. Со сцепленными за спиной руками провернуть такое было практически невозможно. Но я всё равно попытался.
Минуты через три яростных стараний мне удалось опереться на колено. А тем временем вокруг меня либо горели либо тлели остатки былого. Я смог заметить один фрагмент туловища, три руки и две ноги, что валились то тут, то там и зловеще сочились тёмной кровью. Другие женщины – живые и взбешённые пуще прежнего – бегали туда-сюда и создавали дополнительную панику.
– Первый, первый, я – второй!..
– У нас ситуация три-четыре-ноль!
– Вызовите подкрепление!
– Лиличка умерла!
В дыму и во всей этой суматохе я оглядел себя. Мне тоже досталось. Дизайнерская одежда была теперь уже не к черту. Местами выгорела, местами порвалась.
– Освободите меня! – крикнул я двум пробегающим мимо дамочкам.
Они махнули на меня рукой. У них были куда более важные дела.
– Освободите!.. – я всё же пытался надеяться на их благоразумие
Мой крик перекрыла пронзительно прозвучавшая автоматная очередь.
Две бежавшие от меня женщины тотчас упали навзничь. Их пробитые черепа и грудные клетки выдали новые лужи крови. И это заставило всех прочих остановиться, перестать кричать и мельтешить.
В проулке не было возможностей спрятаться. Можно было лишь броситься на асфальт или надеяться на прочность жилетов и шлемов, если они были.
Прошла минута безмолвного оцепенения. Всю эту короткую единицу времени я потратил впустую. Хлопал глазами, на что-то надеялся. В этом я мало чем отличился от служителей полиции.
Их осталось четверо: трое стояли подобно истуканам в замерших позах, одна лежала на асфальте, накрыв голову руками.
Я мог бы радоваться. Я лицезрел очередное фиаско полицейского самодурства. Только вот мое положение также было незавидным. Ненароком обожженная тыльная поверхность правой ладони дьявольски зудела…
Между тем минута временного затишья прошла. И издали послышался нарастающий вой моторов.
– Эй, вы, сделайте уже что-нибудь! – бросил я женщинам в полицейской форме.
Меня пугала приближающаяся неизвестность.
Они не откликнулись.
– Помогите мне!
Я продолжал к ним обращаться, так как не было в моем распоряжении иных средств и инструментов. Были только они – парализованные ужасом и страхом.
Естественно, я вспомнил про Мадлена Пихаевича, но его и след простыл. Не было видного ни его, ни фрагментов его вредной персоны. Был я, скованный цепью, четыре испуганных женщины и догорающий фургон.