Вот оно! Вот сейчас он ей скажет, что ее сон – это не лажа. Ей все верно снилось, и он от нее уходит к другой – молодой, красивой, наглой.
– Илону убили сегодня ночью, Лариса, – пробормотал Андрюша не очень уверенно, будто сам все еще сомневался в этом.
– Илону что сделали? Убили?
Она поймала себя на том, что улыбается. Что чувствует странное облегчение оттого, что он не сказал ей самых страшных слов, что они по-прежнему вместе, они семья, и…
– Илону что?! – выдохнула она спустя мгновение после того, как мысленно перекрестила все углы. – Уби-или-и?!
– Да. Убили. Раскроили череп чем-то тяжелым. Случилось это, видимо, ночью. Но эксперты ничего толком не говорят.
– А откуда ты знаешь? Про экспертов?
Наверное, это был лишний вопрос, ненужный, но выскочил он сам собой.
– Мне позвонили, потому что я был последним, кому она звонила вчера вечером.
– Она тебе звонила? Зачем?
– Консультировалась. У нее появились какие-то свободные деньги. Она хотела их выгодно вложить. И… – он едва слышно выругался, без раздражения, скорее, обреченно как-то. – Господи, Лариса, какое это сейчас имеет значение? Она убита! Ее больше нет, понимаешь?!
– С трудом, – честно ответила она.
И вспомнила холодные глаза подруги за недавним завтраком. Ее странную удовлетворенную улыбку. Будто та боль, о которой рассказывала Лариса, доставляла ей удовольствие. Странной она была все же – их подруга Илона. Странной и неизведанной, как самая глубокая океаническая впадина.
– Кто ее обнаружил? Не ты? – с истеричным хохотком спросила Лариса, продолжая торчать у окна и наблюдать за сгущающейся облачностью.
– Ее утром нашла домработница. Нашла в кухне с проломленной головой.
– У нее была домработница? – удивилась Лариса. – Странно. Она никогда не рассказывала.
– Она никому ничего о себе не рассказывала. Разве нет?
Тут она поняла, что их разговор кто-то слушает. И Андрей с таким выражением говорить может только для сторонних слушателей. И она сказала:
– Да. Никому, никогда, ничего о себе не рассказывала.