– Это трюки коварные, а сам я прост, – поделился я. – Я вижу то, что вижу и не пытаюсь в отличие от большинства видеть только то, что хочу видеть. Я не упрощаю мир, чтобы найти подтверждение собственному видению. Сейчас я вижу красивую женщину, которая чего-то хочет, но не знает, как это взять.
Анна удивленно смотрела на меня, а когда я закончил фразу, сказала: – Первое неверно. Что я хочу я знаю. Второе, как это получить, действительно вопрос, – в ее глазах я прочитал вызов.
– Может быть, потом получится, – сделал я предположение, которое она поняла.
– Не исключено.
– Надеюсь, а пока я вижу вошедшего в бар вашего спутника – Ули.
Я действительно заметил, как он вошел и осматривает зал. Заметив Анну, он направился к столику: – Приятная встреча, – произнес он. – Я не помешал?
Вопрос был чисто из вежливости. Покажите мне мужчину, которого ждет такая женщина, и чтобы еще кому-то мешать при этом. Я бы выбил нахала из бара.
– Я развлекал вашу даму, но мне пора, – поднялся и, попрощавшись, направился к стойке, где Жанетт не позволяла занять мой табурет. Это приятная, неожиданная удача, что в Швейцарии у меня теперь есть еще знакомая, кроме искусствоведов, и есть повод появиться там.
– Отказала, – сочувственно произнесла Жанетт, но в ее голосе я уловил нотки ревности.
– Даже не пытался. Они сегодня были в моем салоне, вот мы и поговорили об искусстве, – делал я вид, что оправдываюсь.
– В жизни есть вещи, поважнее искусства.
– Не могу не согласиться, особенно сейчас.
Мы еще посидели, поговорил на пустые темы, и я понял, что пора: – Я собираюсь домой. Тебя проводить?
– Это, смотря куда.
– Вот и решим.
Я рассчитался, и мы вышли на улицу. Небо над городом походило на раскинувшийся темный свод. Звезд не было, они вообще редкость в небе Парижа, а тут еще накрапывал мелкий дождь и под ногами блестел мокрый асфальт.
Я не спрашивал Жанетт, куда ей надо, а открыл дверь машины. Она,без слов села на переднее сиденье, я сел за руль. Мотор завелся легко, и мы устремились по ночным улицам Парижа, освещаемых рекламой и фонарями. Дворники счищали со стекла капли дождя. Жанетт прижалась к моему плечу, и путь до моего дома мы проделал молча. Она погрузилась в себя.
Дома я предложил ей пройти в комнату, а сам без суеты и спешки, двинулся на кухню, где достал из холодильника бутылку шампанского и, прихватив два фужера, вернулся в комнату к Жаннетт. Она стояла возле окна. Ее изумительная фигура, обтянутая коротким платьем, четко выделялась в слабом свете бра, висевшего на стене. Я затаил дыхание. Жанетт рассматривала гобелен, мгновение спустя, одной рукой она поправила волосы, и в этом легком движении чувствовалось что-то неуверенное, но в остальном я чувствовал, что она исполнена решимости, словно собиралась сделать что-то важное. Увидев меня, она улыбнулась.