Джил захлестнула волна праведного гнева.
– Это переходит всякие границы!
– Прости, – покаянно произнес Ричард. – Мы говорили минут пять… максимум десять, когда она звонила. Я не подумал…
– Я не о том, – перебила его Джил. – Я возмущаюсь не тем, что ты ничего мне не сказал. Я возмущаюсь тем, что она звонила тебе. Как она посмела звонить тебе, Ричард? В один прекрасный день она ушла из твоей жизни – из жизни Гидеона, бог мой! – а потом начинает названивать, когда ей становится любопытно, что это за казус произошел на концерте. Господи, какая наглость!
Ричард ничего на это не ответил. Он просто крутил в руках стакан и разглядывал янтарную пленку, оставляемую коньяком на стекле. Значит, еще не все, догадалась Джил.
– Ричард, в чем дело? Ты что-то утаиваешь от меня. Я права?
И вновь она почувствовала, как в ее душе захлопываются окна и двери, стоит ей заподозрить, что мужчина, с которым она состоит в интимной близости, не столь откровенен, как она требует от него. Просто поразительно, думала она, как унизительный опыт отношений с одним мужчиной может повлиять на все последующие отношения с другими мужчинами.
– Ричард, скажи мне, что еще?
– Гидеон, – ответил Ричард. – Ему я тоже не рассказал о ее звонках. Я не знал, что ему сказать, Джил. Она ведь не просила о встрече с ним, так какой смысл был говорить ему? Но теперь она умерла, и нужно сообщить ему об этом, и меня в ужас приводит мысль, как эта новость может сказаться на нем, при его нынешнем состоянии. Ему может стать хуже.
– Да. Я понимаю.
– Она хотела знать, здоров ли он, Джил. Она спрашивала, почему он не играет. Сколько концертов он вынужден был отменить. Все время спрашивала почему.
– Чего она хотела?
– Только за последние две недели она позвонила мне раз десять, наверное, – сказал Ричард. – Вдруг появилась, вдруг возник этот голос из прошлого, а я-то думал, что уже давно забыл о нем…
Он оборвал себя на полуслове.
Джил похолодела. Ледяной озноб возник у лодыжек и вмиг взлетел до самого ее сердца. Она повторила:
– Думал, что забыл? – и постаралась прогнать причиняющую мучения мысль, но слова уже метались в ее мозгу: «Он все еще любит ее. Она бросила его. Она исчезла из его жизни. Но он продолжал любить ее. Он забрался ко мне в постель. Он соединил наши тела. И все это время он любил Юджинию».