. И у твоих детей тоже. Здесь ты дворянин, отпрыск знатного рода, а там на тебя всегда будут смотреть как на чужака. Нельзя прийти из ниоткуда и стать кем-то значимым.
Клим улыбнулся и показал глазами на посетителей за соседними столиками: юных дев, затянутых в шелка, и господ во фраках и кителях.
Любочка смутилась. Она не раз говорила Климу, что с начала войны мир перевернулся с ног на голову и теперь всем заправляют безымянные выскочки – подрядчики и «вагонники», перегонявшие продовольствие из губернии в губернию. Увы, она настолько привыкла к тому, что её окружает, что не замечала тревожных знаков и часто выдавала желаемое за действительное. Между тем на Нижегородской ярмарке, некогда принимавшей до двух миллионов посетителей, половина лавок стояли заколоченными – нечем было торговать, некому было продавать. Цены росли, фабрики закрывались, а на фронте гибли тысячи солдат – каждый божий день.
Разумеется, при деньгах можно было выстроить себе пятачок ухоженной действительности, но как в нём жить, если на соседней улице бабы с голодухи громят продовольственные лавки? Когда Клим думал об этом, ему хотелось как можно скорее уехать. Но он не смел заговаривать об этом с Любочкой и её гостями. Случись что – он мог укрыться в безопасном месте, а им было некуда бежать.
Внезапно лицо Любочки изменилось, словно она заметила нечто странное за спиной у Клима. Он обернулся и увидел графиню Одинцову, стоящую у перил.
На этот раз она была не в трауре. Закатное солнце отражалось в синем стеклярусе на её платье; тёмные волосы волнами расходились от пробора до пышного узла на затылке. Она медленно обмахивалась большим чёрным веером, и завитки страусовых перьев колыхались, как морская трава.
«Принял за горничную… – пронеслось в голове у Клима. – Болван, болван!»
Извиниться за свою нелепую ошибку? Звать Нину к столу, говорить комплименты и заказывать всё, что она пожелает?
Оркестр заиграл танго:
Он следит за сеньорой ночами,
За чужими плечами,
За стаканом печали.
Он как жгут перекручен,
Как провод искрит,
Он затоптан её каблуками…
Клим поднялся.
– Я сейчас… – сказал он, не глядя на Любочку, и направился через веранду к графине.
Каким ветром занесло её сюда, к «вагонникам» и их подругам? Она кого-то ждёт? Или пришла с кем-то?
Нина обернулась, и чёрный веер, сложившись, выпал из её руки и повис на запястье на тонкой бархатной ленте.