Вежливо поздоровавшись с разноцветной и благоухающей толпой поклонниц, Любимов Евгений Михайлович торопливо направился в деканат, стараясь как можно быстрей миновать дамский строй.
– Евгений Михайлович! – остановила его Грачёва и взволнованной скороговоркой выпалила: – Мы приглашаем Вас на наш выпускной вечер.
– Большое спасибо, но я не смогу, – поспешно ответил Любимов и скрылся в деканате, «прихлопнув» дверью разочарованный вздох, пытающийся просочиться следом.
Никто не ожидал столь решительного отказа. Все помрачнели. И лишь Чукина Аня, оптимистичная и жизнерадостная по натуре, шутливо отреагировала на невнимание преподавателя:
– Девчонки! А стоит ли на эту изнеженную обожанием «звезду» свои эмоции тратить?! Мы же послезавтра разъедемся, а ему здесь ещё звездить и звездить. Нам он уже отзвездил, пусть другим позвездит.
– Ну ты и выражаешься! Почти матом, – заметила Грачёва Тамара.
– Слух у тебя извращённый, Грачёва, – продолжала Аня и передразнила: – «Женечка! Ах, Женечка!» Ну, повезло человеку с внешностью! И что? Его, что ли, заслуга?!
– Чукина! Ты действительно равнодушна к нему или прикидываешься?
– Нисколько не прикидываюсь! У меня против красивых мужчин стойкий иммунитет.
– И откуда он у тебя? Прививку, что ли, сделала?
– Переболела, вот он и выработался.
– А сыпи случайно не было? – хихикнул кто-то.
– Сыпи не было, а вот рубцы на душе остались.
– Везёт тебе, Анька! – позавидовала Чукиной Грачёва. – У тебя, хоть и с рубцами, но всё-таки иммунитет! А у меня никакой защиты нет.
– Посмотрите на эту беззащитную! – не выдержала Тютюникова. – Это от тебя надо защищаться. Ты вон как на Женечку глядишь! Не глядишь, а раздеваешь.
– Дурочка! Просто я люблю всё красивое: и вещи, и мужчин! Вот только быстро всё надоедает. С вещами, конечно, проще, можно продать.
– А с мужиками?
Грачёва вздохнула.
– Их даром бросать приходится. Так что ты, Анёк, со своим иммунитетом счастливая.
– Конечно, счастливая, – серьёзно сказала Аня. – И особенно счастливой была тогда, когда не знала, что некрасивая.
Грачёва окинула Аню оценивающим взглядом и хмыкнула:
– Любопытно… а чего знала?
– Знала, что я принцесса! Неужели непонятно? А в десять лет от окружающего мира вдруг узнаю, что никакая я не принцесса! А «мышка серенькая». Такого тогда понаслушалась!
Аня глазами смешно изобразила ужас.