– Самая банальная. Не встретил ту единственную, которая… Окончание фразы можешь придумать сама.
– Тогда я тоже ограничусь недомолвками. Я… не могу объяснить, что происходит, но, пожалуйста, не говори Косте, что видел меня. Это его… очень расстроит.
– Косте?
– Моему мужу.
– Как тебя угораздило выйти за этого старого зануду?
– Он не зануда. – В голосе девушки явственно слышалась печаль. – И не такой старый, как кажется. Просто… у него довольно трудная жизнь – постоянные стрессы, нервы. И это наложило на него отпечаток. К тому же сейчас, как ты уже заметил, у нас немного не ладится. А я его люблю и не хочу расстраивать по пустякам.
– Каким?
– Он боится выпускать меня из дома. Ему не нравится, когда я гуляю одна. Очень волнуется, как бы чего не случилось. Честно говоря, у него есть повод для беспокойства, но не могу же я сидеть взаперти вечность. Не скажешь? Пожалуйста…
– При одном условии. Я до сих пор не знаю, как тебя зовут.
В глазах девушки блеснули лукавые огоньки.
– Лилия.
Она потянулась к Андрею. Поцелуй длился всего мгновение. Потом дверь подъезда хлопнула, заглушив дробный перестук ее каблучков.
А он все стоял и стоял под ослепительно яркой полной луной. И улыбался от уха до уха.
__________
На какое-то время все вернулось в свою колею. Даже голоса за стеной то ли стали спокойнее, то ли воспринимались уже, как должное. Но это было затишье перед бурей. Судя по всему, муж все-таки узнал о ночных вылазках Лилии и совершенно вышел из себя. Когда-то Андрей воспользовался стаканом, чтобы быть в курсе происходящего. Теперь же он мечтал о шлеме танкиста. Громовой бас рассерженного мужчины пробивал стену, как пуля – листок бумаги.
– Ты не имела права так поступать! Кто клятвенно обещал, что шагу не ступит за порог без моего ведома? Ты понимаешь, какие мне придется принять меры?
И дальше еще долго в таком же духе, все громче и громче, нарастая до неистового крещендо. Андрей, на этот раз твердо решивший вмешаться, уже направлялся к дверям, когда Лилия что-то резко, почти истерично ответила. Слов было не разобрать, но возглас был коротким и хлестким, как пощечина.
На этом все звуки из-за стены оборвались, как будто их отрезали ножом. Неожиданное безмолвие, однако, покоя не принесло. Это была тишина перетянутой до предела струны, готовой с оглушительным звуком лопнуть, упади на нее хоть пылинка. Андрей проворочался остаток ночи, не сомкнув глаз. Заснуть удалось лишь под утро.