Но попав в век натурального хозяйства из века электронных финансовых потоков, я с иронией отнеслась к рассказу Джека о богатстве своего господина. Я знала, что северным «таном» называют еще с кельтских времен знатного феодала северных земель, но мне было все равно, сколько свиней у него в хлеве, и сколько репы растет на его чудесных полях.
Когда же я представилась в ответ, Джек немного смутился. Мое имя звучало теперь «Элизабет», но фамилию я оставила свою родную – Кравченко, я ей гордилась и ни за что не собиралась менять, пусть даже для иностранцев она звучала непривычно.
Опасаясь гнева настоятельницы, которая могла обнаружить мое отсутствие, я должна была торопиться:
– Я прошу Вас, Джек, если вдруг барону станет хуже, постарайтесь сообщить мне. А я в свою очередь попытаюсь ему помочь.
– Вы знаете какие-то особые травы? Иноземные? – полюбопытствовал собеседник.
– Ну… скажем, да. У меня, пожалуй, чуть больше возможностей в вопросе лечения. Однако будем надеяться, что Ваш господин поправится.
Джек с неподдельной искренностью поблагодарил меня за такое отношение к его хозяину. А затем разулыбался и спросил:
– А юная леди еще послушница?
– Да, мне до монахини – как до луны, в смысле… далеко. Смирения, как видите, не хватает.
Джек продолжал улыбаться – то ли манера общения, то ли мой ответ ему пришелся по душе. Но одно я помню точно: тогда я искренне желала помочь раненному человеку, и не более того. Никаких эмоций, кроме сопереживания не было тогда в моем сердце. А поскольку у меня была небольшая аптечка из двадцать первого столетия, я могла оказаться полезней, чем все опытные целительницы Средневековья, поэтому и предложила свою помощь. К тому же, спасти человеку жизнь – что может быть важнее в этом мире?
Напоследок оруженосец Джек сообщил, что обязательно расскажет барону о моем участии в его судьбе. Я улыбнулась и пожала плечами, но почему-то отговаривать не стала.
Вернувшись в сад к другим работающим девушкам, я сразу услышала их разговоры о раненом. Не я одна интересовалась его здоровьем, но только у меня хватило смелости пойти и прямо спросить об этом у его слуги. А вот размышления о семейном положении и богатстве умирающего рыцаря стали основной темой для обсуждений послушниц в течение всех последующих недель.
На следующий день после утренней молитвы меня ждала крайне приятная новость.