Но что сильнее всего занимало девушку, так это цель и направление дипломатических усилий, предпринимаемых тетей в связи с появлением в доме племянницы. Что можно было понять в сложившейся ситуации, когда родственница явно боялась расстроить ее? Может быть, тетя принимала Деншера у себя, чтобы девушка не стала скрывать другие знакомства или настаивать на общении с ним из чистого упрямства? Опасалась ли она оттолкнуть девушку и потерять контроль над ней? Подобная опасность была преувеличена – Кейт не планировала ничего экстравагантного; но миссис Лаудер ожидала от нее чего-то такого и находилась в некотором напряжении. Какое значение придавала она племяннице, откуда был странный интерес к тому, чтобы присматривать за молодыми людьми? Отец и сестра Кейт имели собственное мнение на этот счет, не отдавая себе отчета в том, как сильно это ее задевало; они считали хозяйку особняка на Ланкастер-гейт источником возможного обогащения девушки, а причину энтузиазма состоятельной родственницы видели в увлечении, даже очаровании своей властью. Они приветствовали это и даже восхищались запоздалой привязанностью богатой, капризной и зачастую жестокой стареющей женщины; примечательнее всего, что это не было результатом интриг, и родственники, удивленные поворотом событий, взволнованно ожидали выгоды и для себя. Сама Кейт придерживалась иного мнения; конечно, она знала, что красива, но существеннее была твердость характера, ум и определенная холодность; более того, она была невероятно честолюбива, и это мешало ей вести тихую жизнь – ей просто не удавалось сохранять ни мудрое спокойствие, ни наивную безмятежность. Разум порой помогал ей сохранять сдержанность, даже чрезмерную сдержанность, но внутри она испытывала беспокойство; она старалась действовать в своих интересах – как они ей представлялись – и удерживаться от крайностей. В настоящее время ей казалось, что жизнь ее направляется Провидением, и даже печальная кончина ее разочарованной матери и энергичное вмешательство тети Мод, появившейся в их доме в последние дни, подтверждали это. И ее мать ушла из жизни с надеждой, что дочь не останется без присмотра.
Кейт отправилась на прогулку с Деншером сразу после визита к отцу, но по большей части они, как обычно, сидели и беседовали, словно старые друзья, расположившись у озера, в тени деревьев; они были искренними друг с другом, обсуждали любые вопросы, возникавшие в их безграничном и увлекательном юном мире; иногда они просто молчали – возможно, «долгая помолвка» и предполагает умение понимать партнера с полуслова и даже без слов. Они и вправду чувствовали себя очень давними друзьями, а не людьми, которые меньше года назад познакомились и не так уж часто встречаются. Сами их встречи представлялись сплошным проведенным вместе временем, промежутки не имели значения; они с удивлением обнаруживали, как много у них общего, и со смущением желали большего, мечтали, что у них останется предельно мало различий. Взаимное притяжение усиливалось и тем, что, несмотря на такое единение, полного понимания и официального согласия между ними еще не было. Деншер впервые задал вопрос, ответ на который казался простым, но требовал решимости. Они пришли к заключению, что слишком мало знакомы, для того чтобы объявить о помолвке, поэтому будут считать ее предварительной, а свадьба станет для них чем-то вроде удаленного святилища, к которому не проложена прямая дорога. Они рано или поздно доберутся туда, но пока находятся в пути и нет причин торопиться. У Кейт было слишком мало близких, с которыми она могла бы делиться сокровенным, так что она недоумевала, откуда отец мог узнать что-то о ее отношениях с Деншером. Конечно, распространившиеся по Лондону слухи – а они дошли и до Марианны, и, вероятно, до тети Мод – вызывали у нее удивление. Должно быть, их видели вместе. В этом нет сомнений. Ее это не слишком беспокоило, она и не заботилась об особой секретности. И что такого могли увидеть посторонние? Она была влюблена, это она понимала; но это ведь ее личное дело и никого не касается, и она всегда вела себя достойно, не нарушая приличий.