– Да как ты смеешь, смерд?! – вспыхнула боярыня.
Видимо, мой решительный настрой заставил женщину унять эмоции. Она поднесла к губам висевший на груди крест и поцеловала его, а затем продолжила:
– Видит Бог, я слово свое не меняю, но и с тебя спрошу за каждую промашку! В усадьбе рядную грамоту напишем, а если к весне у меня не будет дружины, чтобы на смотре в зачет пошла, то запорю тебя, как собаку, на конюшне за клятвы ложные!
Я согласно кивнул и с завидным рвением приступил к своим новым обязанностям. Уже через час боярский обоз отправился в сторону Вереи.
Первые лучи солнца робко выглядывали из-за леса, а я уже был на ногах. Быстро сполоснув лицо из бочки, стоящей у крыльца боярского терема, я, поеживаясь от утренней прохлады, пробежал легкой трусцой к казарме дружины, которую построили по моему проекту рядом с надвратной башней. Часовые на башне службу несли исправно и давно заметили своего злющего командира, а потому, когда я вошел в казарму, дневальный уже стоял у тумбочки, вытянувшись по стойке «смирно». Я не позволил дневальному заорать при моем появлении и, махнув рукой, чтобы он не начал доклад, пошел вдоль ряда двухъярусных кроватей, на которых сладко спали мои бойцы.
– Рота, подъем! – рявкнул я.
Так начался очередной день солдатской каторги для деревенских увальней, которые к весне должны были стать воинами.
Личный состав мгновенно выполнил приказ, и уже через минуту бойцы с голым торсом выстроились в проходе. Двухъярусные кровати тоже были моим ноу-хау из прошлой жизни, ибо народ на Руси пятнадцатого века поголовно спал на лавках, стоящих в избах вдоль стен, и полатях. Отдельная кровать была непозволительной роскошью и полагалась только представителям высших сословий, поэтому, когда я приказал плотникам сколотить персональные кровати для дружинников, меня едва не стали считать убогим. Однако удобство отдельного спального места быстро перебороло врожденный крестьянский скептицизм, и вскоре подобные сооружения появились сначала в комнатах боярской дворни, а затем и в тесных избах жителей Вереи, экономя место для многочисленного семейства.
– На зарядку бегом марш! – скомандовал я, и бойцы пулей вылетели из казармы, а их новый воевода следом за ними.
За исполнение обязанностей боярского сына и воеводы я взялся со всем рвением, но решил не подражать местным порядкам и традициям, которых не знал в принципе, а потому мог проколоться на любой мелочи. Когда пресветлая боярыня, глядя на мои чудачества, резонно поинтересовалась, не заболел ли ее воевода головой, я резко ответил, что таковы порядки в гвардии императора ромеев, в которой мне довелось служить на чужбине, да и вообще не бабское это дело – соваться в дела воинские. Мое наглое по своей сути заявление сразу сняло все остальные вопросы, ибо на Руси всегда относились с почтением ко всему заграничному, даже если это откровенная лажа и глупость.