Если скралл и понял, что она его разглядывает, то не подал виду. Все время, пока он бинтовал ее раны, между ними плотной завесой стояла тишина.
Аша разглядывала его руки: крупные ладони, длинные пальцы, на подушечках мозоли. Странно: мозоли на пальцах у домашней прислуги?
– Как это случилось? – спросил невольник, едва не подняв голову и не посмотрев ей в лицо, но вовремя остановился и взял еще несколько узких полосок ткани.
«Что ему ответить?
Я разбудила дракона древним напевом.
Интересно, знают ли скраллы о связи между древними напевами и драконьим огнем?»
Аша не стала произносить этого вслух. Хотя все эти годы она честно пыталась исправить ошибки прошлого, ни одна живая душа даже не догадывалась о том, что она так и не смогла побороть свою природу. Внутри нее скрывался твердый стержень, и если бы кто-нибудь заглянул в ее душу, то увидел бы, как ее верно отражает внешность, отталкивающая и устрашающая.
«Я вела тайный напев про Искари и Намсару».
От богини Искари Аша и получила свой титул. Теперь он означал «забирающий жизни». Имя Намсары тоже изменило свое значение. Так назывались целебные цветы, изображенные на плитках пола в этой комнате, и еще один титул, венчающий того, кто сражается за благородное дело: за свое королевство или свои идеалы. При слове «Намсара» воображение сразу рисовало образ героя.
– Я убила дракона, – наконец произнесла Аша, – и, умирая, он успел меня обжечь.
Повязка была готова; скралл потянул за концы бинтов, чтобы сделать узел, как вдруг его пальцы скользнули к запястью Аши, словно он напрочь забыл, кто она такая.
От этого прикосновения она с шумом втянула в себя воздух. Слуга понял, что натворил, и замер. С языка Аши уже готов был сорваться грозный окрик. Но он опередил Искари и очень тихо спросил:
– Каково это?
Будто ее раны волновали его больше собственной жизни.
Будто он совсем ее не боялся.
Окрик замер на губах Аши. Она разглядывала его пальцы на своем запястье. Вопреки ожиданиям эти теплые пальцы не дрожали и касались ее вовсе не робко, а уверенно и твердо.
Неужели ему не страшно?
Аша не ответила, и тогда скралл совершил поступок куда хуже. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза.
Когда их взгляды встретились, Искари захлестнула горячая волна дрожи, а тело словно пронзил остро отточенный клинок. Он должен отвернуться. Но слуга продолжал смотреть в ее черные, как у матери, глаза, а затем скользнул взором по извилистому, неровному шраму на ее лице – по щеке, вниз к подбородку, а затем к шее, пока его не остановил воротник рубахи.