В ближайших планах Элекса было снова пойти в ту
сторону города, куда он уже пробовал ходить. Можно было получше
изучить тот район, а главное — съесть тех изумительных ягод,
благодаря которым он не чувствовал изнурительного
голода.
Так он и сделал. До района, где обитали симпатичные
домишки, он добрался без приключений. Правда, вглубь района особо
продвигаться не стал — побоялся заблудиться. Оказалось, он
немаленький этот район, и довольно разветвлённый. Так что Элекс
прошёл по прямой вдоль нескольких домов, поприсматривался к окнам —
свет нигде не горел. Эх, эту бы архитектурную прелесть наблюдать и
фотографировать при свете дня, но увы, увы…
Он вернулся к тому забору, где и в прошлый раз
успешно взял гроздь ягод, снова осторожно толкнул калитку и сорвал
гроздь в том месте, где ягоды росли наиболее густо. Снова
заворочавшиеся внутри угрызения совести Элекс постарался укротить
гласом разума: «Если всё будет нормально, и моё пребывание здесь
перестанет быть тайным, я обязательно поблагодарю тех людей, у
которых я одолжил ягод. Да даже заплатить, отработать не против.
Должны же они понять мою ситуацию. Ну, а если не раскроется… Да как
не раскроется? Не смогу же я постоянно прятаться. Или с ума сойду,
или от голода помру, или обнаружат. Правда, может быть и такое, что
я обратно в свою реальность попаду. Ну что ж… Тут уж будет не моя
вина».
Элекс быстро привёл мысли и совесть в состояние
равновесия и стал возвращаться в укрытие. Его начинало раздражать,
что моментов бодрствования было больше, чем сна. Это сильно
обедняло эмоциональный мир и могло вогнать в депрессию. «Завтра
всерьёз задумаюсь над тем, чтобы объявиться жителям городка», —
думал Элекс. От этой мысли ему стало значительно легче. И хотя
явиться чужаком перед жителями города — прыжок в неизвестность, это
было лучше, чем редкие вылазки из-за мусорного бака и мечты о
чём-то этаком. Может, в этом городе в порядке вещей чужестранцы,
сваливающиеся как снег на голову.
Элекс присел около бака, доел ягоды и стал снова
готовиться к тому, чтобы коротать ночь перед утром, как услышал,
что его кошмар сбывается наяву. Быстрые шаги, от одного
представления которых кожу его стягивало мурашками, приближались, и
звук становился всё громче. Элексу стоило невероятных усилий, чтобы
попытаться подняться на ноги и взглянуть в лицо ужасной, возможно,
смертельной опасности. Но он не успел встать, как в лицо ему ударил
яркий свет, а потом резкий голос негромко, но очень отчётливо и с
нотками угрозы сказал: