Что можно человеку возразить на это? «Конечно, – увещевал Максим, – от неожиданностей никто не застрахован: мы пойдем, а тебе кирпич на голову свалится». Наконец Пашка сдался. Правда, красть он наотрез отказался, но постоять на стреме согласился. Ну, а Юрка, понятное дело, ради Максима готов был на все… Максим чувствовал себя властителем дум этих ребят. Он думал: «Интересно, если я им скажу, что черное – это белое, а белое – черное, они мне тоже поверят?» Впрочем, ребят не так уж интересовали деньги, и уж тем более – водка и конфеты, просто они отнеслись к предстоящему ограблению, как к опасному приключению. С заговорщицким видом они шатались вокруг магазина, исследовали все подступы, лазили на крышу сараек.
И вот настал этот день, вернее, ночь. Они подошли к магазину, когда погасли фонари. Все четверо чувствовали приятное возбуждение, адреналин играл в крови, ребята подначивали друг друга шутками. Максим первый полез в трубу. Было тесно, темно и страшно, и жутко от того, что он не знал, где вылезет. Со страшным шумом, как ему показалось от страха, он вывалился в заброшенную пыльную печку. Неприятно было и то, что темнота заливала глаза, как чернила. Будто ослеп. Но это продолжалось несколько секунд. Максим вытащил фонарик, посветил – все в порядке, он вывалился в печку в обычном кабинете. А тут и Кирилл залез. К их удивлению и радости, дверь оказалась не закрыта. Значит, не надо ничего взламывать – удача сопутствует им. Освещая дорогу фонариком, они тихо прошли по коридору, спустились по деревянной лестнице в торговый зал. Рассохшиеся ступеньки даже не скрипнули под ногами – опять удача. Они прошли мимо кандейки тети Поли. Там было темно, а легкий храп говорил о том, что она спит. Дверь в торговый зал тоже не была закрыта. Видно, люди, ответственные за сохранность магазина, совсем не ожидали нападения, или наивно полагали, что висячий замок снаружи и сторожиха внутри – надежная охрана. Тусклый свет фонарика осветил прилавки: бутылки со спиртным, консервы, конфеты… А вот и касса. Максим стал молотком сбивать замок. По правде сказать, горе-грабителям уже не терпелось выбраться на волю. Переутомленные бессонной ночью и нервным возбуждением, они перестали владеть собой. Руки тряслись и не слушались, движения не были уже по-кошачьи вкрадчивы. Проклятый замок не поддавался. Зато молоток производил такой грохот, что казалось – эхо от ударов раздается в самих небесах.