В зале скрипачи играли недавно написанную композицию «Кровь за кровь». Она повествовала о купце, чью дочь он практически продал замуж. Но, когда ее убил собственный муж, купец озверел. Месть его была холодна, как медленна и мучительна. Ходят слухи, что история реальна.
– Мне жаль твоего сына, Сталлонн, – соболезновал Элл Варатено. – Он был достойным человеком и воином.
– Хотя бы не та треклятая болезнь его добила, – Император посмотрел в свой кубок с астарским вином и увидел там свое уже не молодое лицо. – Мы очищали небольшую деревню недалеко от этого замка. Подчерок – было ее скромное название.
– Да, мне докладывали об этой деревушке. – отвел взгляд маршал.
– Эти… сволочи словно ждали нас. Там не было обычных ночных тварей, вроде топыльников, василисков или просто чупакабр. Там были вампиры. Разумные существа.
– Астарские края – их родина, не забывай. Отсюда и пошел вампиризм.
– Вот только по сообщениям медиума, там были неразумные твари. Мы пришли к ним на спасение. Их провизия заканчивалась. Мы уже было собрали всех. Но тут пришли они. Просто так. Бледнокожие сукины дети. Лорелл проверял, не остался ли кто в домах, на него первым делом и набросились…
– Мне очень жаль, – напомнил о сочувствии Варатено.
– Да, я знаю. – отвечал отец погибшего сына, чью горечь было не умять.
– Это должен был быть ты! – заявил Элл.
Сталлонн глянул на его лицо.
Маршал дернулся. Вильгельмаар почувствовал резкую боль в животе. Она была холодной и острой. Маршал дернулся еще раз. На этот раз сталь угодила в печень.
Сталлонн отодвинулся от стола, откинул стул и упал. Архаимед, увидев это машинально выстрелил зеленой молнией в правую длань Варатено. Предатель Элл упал на холодный пол, издавая крик, и начал ворочаться от боли.
Один из стражников вонзил пику в спину чародею. В глазах у него начало темнеть и жизнь быстро покидала его старое потрепанное тело.
В то же время, другие стражники рубили всех за столом. Кроме командира астаров. Жена Сталлонна, Ванда только вскочила, как обвалилась на покрытой едой стол, который в мгновенье окрасился ее бардовой кровью. Зал наполнился криками и стонами.
Диего до-Розонбаум спустился в темное помещение, похожее на склад. На полу были нарисованы белые пентаграммы. Своими волосатыми руками он прислонял к себе годовалого спящего ребенка, укутанного в серый плащ. Из покрытой тьмой части комнаты вышли трое людей в плащах.