На Волге жизнь родителям нравилась, держали хозяйство. Работа у отца была рядом. На покосы плавали на своей шаланде на острова или на другой, заливной, берег Волги. Ребятишкам было с кем играть. Семьи в те времена были многодетными. Случались казусы из-за многонациональности населения. В небольшом рабочем посёлке жили русские, татары, немцы, марийцы, чуваши, мордва. Дома дети говорили на языке родителей, а в своих детских компаниях все языки смешивались в один клубок: слово по-русски, два по-татарски, тут же вклинивалось немецкое или марийское. Наигравшись в многоречевой компании, дети и дома сыпали языковой путаницей. Но вражды межнациональной не было.
Не прижились мы там по причине климатической. Мать болела часто малярией. Отец выпивал спирт, и малярия не трогала его. Мы, дети, чувствовали себя нормально. Где-то в 40-ом году или пораньше, спасая нашу маму от смерти, переехали в Яранск. Я не знаю про семью деда этого периода, но в Яранске мы жили вместе две семьи, в половине пятистенного деревянного дома рядом с разрушенной часовней у дамбы-тракта, что соединяла город с миром деревень и дальних городов западного направления. Номер дома был 26. Соседи Пироговы. Их дети скоро осиротели. Помнится, их было трое: Нина, Шура и Борис. Они через год или два разлетелись в разные концы. Нина уехала на Дальний Восток, Шура после окончания медицинского училища вышла замуж за раненого, что лечился в Яранске, и уехала с ним в Ленинград. Борис, должно быть, тоже с ними уехал. Свою половину дома они продали, у нас на покупку денег не было. Новые хозяева пустили свою половину на слом. Так мы оказались в огрызке пятистенка. Потом уже дед в одиночку строил вокруг равалюхи-опилыша дом – новый из старого, купленного где-то в деревне. Кстати, после 10-го класса я поехал в Ленинград поступать в институт, и мать мне дала адрес Шуры Пироговой (Вороновой по мужу). Они жили в коммуналке недалеко от Нарвских ворот. В одной комнате ютились они с сыном Витей. Шура была очень отзывчива и меня выручала. Покормит, когда приеду, даст денег взаймы. Вите тогда было лет шесть. А Борис жил недалеко, в другом городе, ближе к Прибалтике.