Тот мотнул головой.
– Не обращал внимания.
– Димыч, ну ты-то в курсе?
– Да я тоже вроде не заметил ничего такого, – сказал Дима, но особой уверенности в его голосе не было.
– Понятно. А вы, Людочка? – упорствовал рыжий.
– Что?
– Вы вот верите, что я с э-э…
– Алексей Александрович, – подсказал свое имя «бульдог».
Получилось очень естественно.
– …с Алексеем Александровичем заодно?
Девушка посмотрела на Колю, потом на «бульдога» Алексея Александровича, явственно похожего в этот момент на Жана Габена в роли комиссара Мэгре.
– Не знаю, – сказала она. – Вы какие-то слишком разные.
Коля кивнул, словно не ожидал иного.
– Вот что, уважаемый, – он поймал за рукав и потянул Шумера на себя, – вы готовы ответить за свои слова?
– Конечно, – сказал Шумер.
– Пообщаемся в тамбуре?
– Как хотите.
Они вышли в проход. Никто не возразил и не вмешался.
– Сюда, – Коля, перехватившись за поручень, двинулся к тамбуру в конце вагона.
Шумер направился следом.
Он улыбнулся, когда какой-то здоровый, накачанный парень с боковой нижней полки поднялся сразу за ним, пророс в проходе горой, перекрывая путь к отступлению. Так и пошли втроем. Щелкнула дверь, из мусорного ящика пахнуло вонью, белым пятном мелькнула туалетная дверь. Чтобы у Шумера не возникло малодушного желания спрятаться за нею, парень сразу перекрыл ее рукой.
– Чеши, дядя.
Толчок в плечо едва не бросил Шумера на спину рыжего картежника. Сильный, подумал Шумер. Может не рассчитать.
Под тусклой лампочкой в тамбуре курил плюгавый мужичок. На гостей он посмотрел без интереса, отвернулся к окну, на мгновение затуманив его дымным выдохом.
– Извините, – тронул его за локоть Коля, – у нас здесь важный разговор. Вы не могли бы вернуться на свое место?
Мужичок, востроносый, худощавый, сузил глаза.
– Надолго?
Рыжий Коля смерил взглядом улыбающегося Шумера.
– Думаю, минут на десять-пятнадцать.
– Смотрите, а то я долго без курева не могу, – сказал мужичок, гася папироску о сапожный носок.
Качок подвинулся, давая ему пройти.
– Смотрите, пятнадцать минут.
– Чеши, дядя, – буркнул спортсмен.
Шумер подумал об ужасно скудном лексиконе. Как с таким словарным запасом из двух слов выражать чувства? С неприязнью – понятно, а с любовью как? Или вообще с желаниями? Ему вдруг стало любопытно, многого ли сможет добиться человек, будучи ограничен всего одним словом. Скажем, если ему захочется пить…