Да и какая там дорога в полях и лесах? К тому же зимой.
С той поры они в эту деревню ни ногой.
А Выхухоль что – покурила себе спокойненько, полюбовалась окрестностями и домой в скворечник.
Думаете, деревенские или там дачники хоть спасибо ей сказали?
Фигушки.
А ей и не надо.
Выхухоль, собственно, до поры до времени и не знала, что спасла деревню от зайцев.
Она же на небо вышла посмотреть, на луну, на лес.
Что ей какие-то зайцы?
К тому же она была немного близорука, на ночь линзы уже вынула и положила в чехольчик в ванной, на раковину возле умывальника.
Она же очень хозяйственная, Выхухоль.
Выхухоль иногда ходила плавать на пруды под березами.
Пруды прятались вдалеке от дачных домов, в березовой рощице, примыкающей к большому лесу, на дне в них били ледяные ключи, намывая глубину, однажды там даже утонул трактор, по слухам, вместе с трактористом, и народ туда ходить побаивался.
Выхухоль это не пугало.
Она брала с собой Бориса Дубова, перекидывала через плечо полотенце, и они плечом к плечу шли песчаной дорогой через луг с высокой травой, обходя выпрыгивающих прямо под ноги кузнечиков.
Вообще-то Выхухоль плавание не любила, вернее, сначала, когда-то, любила, а потом дико устала от него.
– В детстве переплавала, – сказала она как-то Борису Дубову, – заставляли. Да еще попала в старшую группу, нагрузки там знаешь какие? Я плавание просто ненавидела, меня от него тошнило, живот ныл, до диареи фактически, стыдно сказать, доходило, шла на занятие и еле сдерживалась на ходу. Лишь бы до спортцентра дотерпеть. Даже способ придумала с поносом бороться. Как-то шла, еле терпела и вдруг поскользнулась и шлепнулась на попу. И в туалет сразу расхотелось. И с того дня как по дороге совсем невтерпеж, уже умышленно шлепалась на задницу.
– Помогало? – спросил Борис.
– Да, помогало. Но сколько так могло продолжаться? Плакала, конечно.
– Ну, и…? – спросил Дубов.
– Не нукай, – ответила Выхухоль. Но продолжать не стала…
Подойдя к пруду, она надевала очки для плавания и плюхалась с обрыва в воду, уходила в коричневую глубину, в сплетения лилий и кувшинок.
– Смотри, какой у меня гребок, – кричала она, отплевываясь и задирая над водой голову в круглых очках с голубой оправой, – эластичный, длинный, до конца доведенный, классный. Это я кролем плыву.