Герой в преисподней: от мифа к Twin Peaks. Эссе - страница 17

«Метаморфозы» Апулея, таким образом, – это роман-инициация (в сущности, конечно же, протороман, сотканный из сказочных и новеллистических сюжетов). Греческий глагол metamorphousthai – «претерпевать превращение» – мистериальный термин, обозначающий возрождение, изменение сущности. По Апулею, герой был бессловесной скотиной, слепо идущей по жизни, и только приобщение к таинствам Изиды сделало его человеком, властвующим над своей судьбой. Жрец Изиды объясняет Луцию смысл его страданий предельно ясно (и это смысл самого произведения Апулея): «Вот, Луций, после стольких всевозможных страданий, после великих гроз, воздвигнутых Судьбою, пережив величайшие бури, достиг, наконец, ты спокойной пристани Отдохновения, алтарей Милосердия… Разбойники, дикие звери, рабство, тяжкие пути и скитания без конца, ежедневное ожидание смерти – чего достигла всем этим свирепая Судьба? Вот тебя приняла под свое покровительство другая Судьба, но уже зрячая, свет сиянья которой озаряет даже остальных богов… вот избавленный от прежних невзгод, радующийся промыслу великой Изиды Луций празднует победу над своей судьбой!»

Мотивы романного сюжетосложения, намеченные в «Метаморфозах» Апулея – странствия одинокого героя во враждебном мире, воспитание героя жизнью, познание им мира и самого себя, – в полной мере выразились в средневековом рыцарском романе, созданном на фундаменте кельтской мифологии и фольклора.

Композиция рыцарского романа строится как серия приключений-испытаний героя. Для рыцарского романа, так же как и для героической сказки, характерны странствия в чудесных иных мирах, поиски противника и обидчиков, а также чудесных объектов, часто ради выполнения трудных задач, освобождения и спасения похищенных или плененных красавиц, поединков с соперниками, чудовищами. Героическое сватовство также находит место в рыцарском романе, как, например, в романах Кретьена де Труа (женитьба Эрика, Клижеса, Ивена, вероятно, и Персеваля, как это описывается у Вольфрама фон Эшенбаха). В «Рыцаре Телеги» брак заменен мотивом любовного свидания, а в «Тристане и Изольде» – устройством брака для другого и любовными свиданиями.

Рыцарь, Смерть и Дьявол. Картина Альбрехта Дюрера.

По словам Елеазара Мелетинского, «переход от кельтской мифологической и героической сказки (может быть, отчасти античной, если придавать значение античному влиянию) к французскому, а затем и немецкому рыцарскому роману явно сопровождается нейтрализацией мифологического фона: хтонические демоны превращаются в „черных“ и „красных“ рыцарей, обижающих сирот и одиноких женщин, хозяйки местностей и водных источников становятся владелицами замков, сиды (феи) – капризными и обольстительными девицами, привратники преисподней – уродливыми пастухами, странными калеками или карликами, райский остров женщин превращается в замок чудес, а культурные герои-полубоги – в идеальных рыцарей короля Артура».