Очерчен летний деревенский день
от утренней и до вечерней зорьки…
Колдуют руки бабушки моей
у вымени, а вымя горячей,
чем молоко в серебряном ведёрке.
Петух с насеста жёлтый глаз косит
на яркие горошины косынки:
его бы воля – выклевал горох,
да бабка бдит, а свет уж больно плох
от старой, проржавевшей керосинки.
По хлеву тени тут и там снуют,
по сеновалу прошуршали мыши…
Вздыхает Ночка – шумно, тяжело,
и кажется, что слышит всё село,
как струи бьются и стучат о днище
Ведёрка с васильковым молоком;
а бабушка – ну чисто чародейка!
Руками, обнажёнными по локоть,
являет удивительную ловкость:
– Из-под коровы… свежее… испей-ка!
Парной глоток – как первый поцелуй,
как разговор и откровенье с Богом…
А рядом ночка, спелая от звёзд,
роняет в рожь кометы рыжий хвост,
коровой чёрной дышит за порогом…