Это рабы. С той лишь разницей, что современность установила особый вид рабства – рабство мысли. Когда правящие подсчитали с экономической точки зрения сколько стоит рабство в его чистом виде, рабство обеспеченное телесными наказаниями, надсмотрщиками, кандалами и прочее, были созданы ценностные ориентиры, формы парадигм, ориентирующие на исполнение определенного алгоритма, рабского алгоритма. В то же время наблюдается рост сил полиции, сил внешнего контроля по замерным показателям. У раба нет ничего кроме его программы, у рабовладельца есть все, кроме возможности определять жизнь раба в рамках ежеминутного, непрерывного контроля. Стоит отметить, что полицейские функции государства нигде не были так развиты как в свободных демократиях последних трех столетий.
По сути, данная категория людей этнографический материал, лишенный не только самостоятельного определения себя как существ, способных формировать и изменять что – либо, но так же не способных толком объяснить кто они такие вообще. Субъекты, которые полностью защищены от понятия смерти, от какой – либо возможности соприкоснуться с данным понятием, бытием в возможности. Здесь же следует отметить, что это самая счастливая категория людей, которая реализует в действительности, или точнее обладает возможностью реализовать в действительности, почти все содержание бытия в возможности, которым обладает. Если и верно сказано «если у тебя все получается, значит ты слишком малого хочешь», то именно про данную группу.
Экзистенциальные страхи почти не обнаруживают себя непосредственно, заменены формами восприятия времени, социальной ответственностью, конгломератом игр с различной степенью алеантности. Это и есть общество в сумме своих представителей как сумма своих представителей.
Качественные характеристики, как правило, однотипны и носят характер «среднего человека», всецело детерминированы общественными парадигмами бытия. Отформатированность и унифицированность носят в срезе общих замеров абсолютный характер. Жизнь проходит в рамках чисто человеческого, некоторые даже на природе не бывают сами по себе. Лишь в сопровождении атрибутов цивилизации.
Вторая группа состоит из субъектов, осознающих относительность понятий определенного круга и хоть раз участвовавших в смене привычного значения привычных предметов. Здесь уже нет качественной однородности, есть виды и подвиды, характеризующиеся определенными признаками и функциями, как в части проявления своего «я», так и в части его формирования. Единым признаком является то, что смерть здесь воспринимается как опасность, связанная с социальной действительностью, источником смерти является опять же социум, формы социального бытия. Отсутствует способность к обобщению суммы фактов и универсализм мышления. Как правило, подобное восприятие смерти рождается в силу занятости в социально – опасных не до конца детализированных сферах социума, которые наряду с этим предполагают значительный элемент индивидуальности в принятии решений по поведению, профессиональной деятельности и прочее. Отличительная черта данных «философов действия» – замещение в рамках целевой причины парадигмы бытия части элементов последней собственным представлением о том, каким должно быть бытие в возможности. Таким образом, появляется возможность видоизменения общественного бытия в возможности, что приводит к уходу от гарантированных схем, степень алеантности перехода возможности в действительность возрастает, появляется возможность творческого моделирования, последнее в свою очередь хоть и в замкнутом цикле, но ставит человека перед неизвестностью и опасностью по признаку «все враждебно», он возвращается в своем цикле к первичному сознанию первобытного человека. Последнее некоторым образом вносит коррективы в его понимание и себя, и ценностей общества. Появляется проблема личной судьбы, вопрос индивидуализма и прочее. В зависимости от того, как происходят ответы на данные вопросы, можно говорить о степени социальной опасности данной группы субъектов.