школьной учительницы оказались перекрашены в синий
цвет — навсегда, необратимо, никакая басма не помогла. Дети
жаловались, что и во время их игр мальчишка тоже вытворяет всякие
странные вещи.
Больше всего напугало Петунью исчезновение того самого сдутого
мячика. Прямо на её глазах он пропал неизвестно куда, и более
никогда уже не вернулся. Что ещё могло бы сгинуть бесследно с
подобной же лёгкостью? А может, не что, а кто?
Всё было как тогда, без малого четверть века назад, но только
ещё хуже. У Лили, по крайней мере, это началось лет в
девять. Её отвратительный сын не собирался щадить Петунью так
долго.
Она старалась найти на него хоть какую-нибудь управу. Нагружала
домашней работой, надеясь отвлечь и хотя бы чисто физически утомить
пакостника. Запирала в чулане, рассчитывая утихомирить прущую из
него чертовщину. Ругала. Объясняла, что ненормальные способности —
от дьявола, что не нужно, не нужно прибегать к ним, ради себя же
самого и спасения своей души, если уж не ради других.
И вроде бы даже всё оно и помогало, но не до конца, и всегда
оставалась возможность, что вдруг, на ровном месте, без какого-либо
предупреждения и видимой причины это случится снова. Прямо
в день рождения Дадлика сын Сатаны напустил на него и на его друга
Пирса огромную змею. Петунья не умерла от разрыва сердца
только потому, что кристально ясно поняла — она не может позволить
себе бросить Дадли наедине с творящимся ужасом.
Как избавления ждала она одиннадцатилетия мальчишки. Примерно в
этом возрасте Лили забрали другие колдуны и увезли туда, где им и
полагается пребывать — как можно дальше от нормальных
богобоязненных людей. То же самое, предполагала Петунья, должно
случиться и с Гарри.
И наконец её молитвы были исполнены.
В прошлую пятницу она пекла кексы к чаю, как вдруг услышала, что
кто-то позвонил к ним в дверь. Петунья попросила мальчишку открыть
— мало ли кто пришёл, соседи или, быть может, Мардж внезапно
приехала, оправившись от своего недавнего отравления. Минут пять
она спокойно занималась глазурью для кексов, но затем её
насторожила тишина.
Ни голосов. Ни звука шагов. Дверь не хлопнула, закрываясь.
Только тихий свист ветра, задувающего в настежь распахнутую
створку.
Петунья вышла на порог, вытирая руки о фартук. Таинственный
визитёр исчез, так и не показавшись ей на глаза. И вместе с ним
бесследно испарился мальчишка.